Кейтлин Дэвис - Голубка и ворон [litres]

И явятся два спасителя, с верхнего мира и с нижнего,

Король, рожденный в огне, и королева, взращенная в снегах.

Вместе они исцелят то, что было сломано,

Магией и мужеством, зеркалами и дымом.

Но лишь в тот день, когда обрушится небо,

Покажет свой лик тот, кто спасет всех нас.

Ноша, которую он нес один, теперь они разделят на двоих.

Король, рожденный в огне, и королева, взращенная в снегах.

Пара, которой завещано спасти мир.

Исцелить разлом.

Победить драконов.

Обрушить небо.

Способствовать продвижению избранных.

Он не помнил своего отношения к пророчеству, ведь был тогда всего лишь младенцем. Однако ему рассказывали, что мать рожала посреди моря драконьего огня, окруженная бушующим пламенем. Чудовища прилетели, повинуясь зову его магии, привлеченные силой, пульсирующей у него под кожей. Мать пустила в ход собственную магию, удерживая огонь на расстоянии достаточно долго, чтобы привести в этот мир своего сына. А потом выбросила младенца за окно прямо в беснующееся море за мгновение до того, как пламя поглотило ее. В глубине волн жил человек, наделенный магией aero’kine . Он снабдил себя и новорожденного необходимым для дыхания воздухом, и они скрывались в море до тех пор, пока драконы не улетели прочь. Через несколько дней младенца доставили к королю и не только объявили наследником, но и тем самым спасителем из пророчества, орудием, выкованным в огне, готовым делать то, что потребуется, ради спасения мира.

А что касается королевы, взращенной в снегах?

Может, у нее в жилах не кровь, а лед?

Укрепляя решимость, Малек схватился за ножницы.

«Тебе она понадобится».

Он осторожно расправил крыло Лианы у себя на колене, так что ее маховые перья раскрылись, подобно вееру, и обрезал их одно за другим. Теперь, проснувшись, она никуда не улетит.

Ксандер в молчании вышел из священного гнезда. Опустил глаза на запятнанную кровью грудь, посмотрел на зияющую пустоту за спиной. Никто ни о чем его не спросил, когда он просто взмыл в небо. Ни матушка. Ни Хелен. Ни стража. Будто что-то в его взгляде похитило их дыхание и сделало немыми.

Он и сам пребывал в оцепенении. От всего пережитого кружилась голова.

«Как я мог быть таким слепцом?»

Теперь все казалось очевидным – болезненно очевидным.

Белое перо, найденное им на небесном мосту много недель назад, обронила Лиана. И таинственной девушкой, которая помогла исцелить Рэйфа от ран, тоже была она. Лиана являлась причиной улыбки, играющей на губах брата во время их пребывания в Доме Мира. Из-за нее же эта улыбка погасла, стоило им вернуться домой.

Все вертится вокруг Лианы.

И Рэйфа.

Двух участников игры, о существовании которой он, Ксандер, и не догадывался.

Однако это не объясняет того, что случилось с Лианой, когда они вошли в священное гнездо. Почему она упала на землю? И кем был мужчина, источающий смертоносную силу? Отчего его остров стал сотрясаться в небе? Куда забрали голубку? Ощущая невидимое давление в груди и все еще слыша ее крики, Ксандер понимал, что ее увезли в такое место, куда он не сможет за ней последовать. Она для него утрачена.

Спасайся.

Спасайся.

Спасайся.

Слово крутилось у него в голове, пока он летел над лесами своей родины, возвращаясь в Пилаеон.

Убегай.

Улетай.

Спасайся.

Спасайся.

Он перевалил через гряду Врат Таетаноса, и в поле зрения показалась долина. Заметив в небе клубы дыма, Ксандер завис в воздухе. Над городом висела плотная серая завеса пыли. Замок был охвачен яростными языками пламени. До слуха Ксандера доносились исполненные боли крики и плач людей.

Воздух сотряс рев, и Ксандер увидел летящего к нему дракона – оживший ночной кошмар, такой знакомый, такой парализующий. Ксандер надеялся, что каким-то чудом чудовище исчезнет, что он всего лишь мрачное воспоминание, явившееся мучить его.

Внезапно он снова стал маленьким мальчиком, сидящим в своей комнате и смотрящим через щель в занавесках на то, как горит город. Он слишком напуган и не в силах даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы сражаться. Поэтому он просто ждет, когда матушка скажет, что опасность миновала. Мальчик, бегущий по обугленным коридорам своего замка. Мальчик, слишком поздно обнаруживший тело отца. Мальчик, извлекающий брата из хаоса, с которым ему предстоит теперь разбираться в одиночку.