Кейтлин Дэвис - Голубка и ворон [litres]

Открыв глаза, она направила ветер в море.

Туман рассеялся. Белые завитки принимали различные формы в воздухе, закручиваясь вокруг камнем летящей вниз фигуры. Ветер сформировал циклон, замедливший скорость падения, и стал бережно опускать тело. К тому моменту, как корабль достиг его, он мирно висел в воздухе посреди бушующего урагана.

– Готовы? – крикнула она.

В ответ послышались возгласы команды.

Женщина втянула свою магию обратно к себе под кожу. Ветер утих, а парень шлепнулся на влажную палубу корабля.

– В команде десяток моряков, и ни одному не пришла в голову мысль поймать его? – презрительно усмехаясь, закричала капитан, перепрыгивая через ограждение квартердека и приземляясь на палубу с таким грохотом, что все поморщились. «Ну что за горстка никчемных лентяев!» – Похоже, живой! Быстро, пресную воду, повязки и, ради всей магии мира, кто-нибудь, принесите мне флакончик с драконьим дыханием!

Все бросились исполнять приказания, чему капитан очень обрадовалась, поскольку не хотела, чтобы кто-нибудь заметил, как дрожали ее пальцы, когда она переворачивала парня лицом вниз. На спине зияли кровавые раны, а под искореженной кожей пульсировала серебристая магия.

Ее собственные шрамы отчаянно зачесались.

Воспоминание вспыхнуло, подобно молнии, болезненное и ужасное. Такое не изгладится из памяти, сколько бы времени ни прошло. Взмах лезвия. Жгучая боль. Вопль – неужели из ее собственного горла? Отзвуки шагов и удаляющиеся спины отца с матерью – даже не попрощались. Пинок в спину, столкнувший ее через край, и кажущееся бесконечным падение, которое все еще снится ей временами, и она просыпается в холодном поту.

Ее плечи поникли.

Капитан укрыла парня своим единственным крылом, спрятав его из вида. Убрала со щеки прядь волос, открыв гладкую кожу цвета слоновой кости, провела пальцем по скуле. Такой красавчик без труда покорил бы сердца многих девчонок из ее команды – черт подери, и юношей тоже! Еще в одном она не сомневалась.

– Это тебя не сломит, – прошептала она. – И не станет определяющим фактором того, что ты из себя представляешь.

Ее плеча коснулась изогнутая стеклянная бутылка. Повернувшись, капитан встретилась глазами с встревоженным первым помощником, который уже много лет у нее в подчинении и потому отлично понимает плещущееся в ее льдистых глазах смятение.

Капитан Аудезия’д’Рокаро выхватила у него из рук бутылку, сделала большой глоток и встряхнула головой, ощущая, как по телу разливается огонь, ярко вспыхивая в желудке, возвращая ее к жизни. «Драконье дыхание, что верно, то верно». Она поднялась и отступила в сторону, передавая инициативу своей команде. Они промыли раны парня и перевязали их.

Пока они работали, к ней склонился первый помощник. Его руки были скрещены на груди, а взгляд устремлен на дымчатый туман.

– Поступили сообщения о нападении на плавучий город Га’брет. Целый район выгорел дотла, Зиа. Должно быть, виновато чудовище, которое мы выслеживаем.

Уголки ее губ поползли вверх.

– В таком случае, старина, вставай за штурвал.

Он срезал с ее шеи ожерелье из ониксовых перьев и осторожно снял его, после чего снова перевел взгляд на ее крылья цвета слоновой кости. Не в силах побороть искушение, он провел пальцами по грациозному изгибу. Ее оперение казалось ему струящимся шелком. Ее глаза были закрыты, черты лица расслаблены и безмятежны.

«Точно ангел из древних сказаний», – подумал он, коснувшись ее щеки, как часто поступал в сновидениях, сплетенных для него Кэсиандрой.

Слишком долгое время он нес свое бремя в одиночку, и оно ожесточило его, изменило, потрепало, отщипывая кусок за куском. Временами он и сам не знал, сколь много от него осталось. Мальчика, которым он некогда был, исполненного чудес и надежд дитя больше нет. Теперь он король. Нет, не просто король. Тот самый король. Король, рожденный в огне. Он уже и забыл, каково это – быть кем-то другим.

Наконец-то он обрел ту, которая поймет.

Он разделит с ней свое бремя.

И боль.

И страхи.

Слова пророчества стали такой же неотъемлемой частью его существа, как кровь в жилах, важные и дарующие поддержку, импульс, душевную подпитку, когда он в них больше всего нуждался.

Расколется мир, разломится пополам,

На серую часть и синюю.

Придут чудовища, исполненные ярости и презрения,

В попытке вернуть то, что некогда было вырвано из их когтей.