Андрей Снегов - Меняла [СИ]

— Давайте скорее, меня уже мутит от этой вони! — Цезарь с бешенством отшвырнул ногой абак с финиками. — Я утомился от вашего дрянного спектакля!

Распорядитель в страхе скрылся за дверью, и арену вновь заволокли клубы дыма. Трибуны обсуждали увиденное зрелище, и шум их был подобен реву океанского прибоя в сильный шторм.

— Свободные граждане Империи! — голос Харона зазвучал из-за кулис, перекрывая гул трибун. — Сегодня, когда мы празднуем окончание старого и начало нового тысячелетия, Император Иуда IV дарит всем нам величайшее зрелище — битву Иисуса и Тита Луция Вера — полководца преторианцев, оборонявшего Рим две тысячи лет назад.

Под режущие слух звуки горнов, из противоположных ворот на арену вышли два гладиатора: Иисус и Вер. Оба они были в богатых, украшенных чернью и эмалью доспехах, головы их защищали причудливой формы шлемы, мечи и щиты покрывала затейливая золотая вязь. Воины двинулись навстречу друг другу, и фигуры их начали увеличиваться в размерах. Колизей затаил дыхание, было слышно, как скрипит песок под ногами гладиаторов, как при каждом их шаге скрежещут доспехи, как стучат щиты о металл нарукавников. На шлеме Иисуса красовался плюмаж из белых перьев, а на шлеме Вера — из черных. Когда Гладиаторы дошли до середины арены, их исполинские фигуры возвышались до третьего яруса. Они остановились друг перед другом, повернулись к императорской ложе и, выбросив вперед двадцатиметровые лезвия мечей, отчеканили: «Цезарь-Именем-Христа, идущие на смерть приветствуют тебя».

— Распорядителя ко мне! — бледный Иуда разглядывал золотые завитушки на огромных клинках, висящих в воздухе у самого его носа, губы тряслись от страха, лицо потеряло краски и напоминало маску комедианта с пустыми прорезями для глаз.

— Император! — запыхавшийся распорядитель на коленях стоял у трона.

— Как это устроено? — Иуда пытался скрыть панику, выказывая неуемную злость. — Гладиаторы сейчас трибуны на части порубят!

— Цезарь, это всего лишь голограммы, они не опаснее миражей в пустыне!

— А почему Колизей при каждом их шаге трясется и вибрирует?

— Император, под поверхностью арены установлены мощные сабвуферы, а над третьим ярусом — динамические генераторы звука, — распорядитель неуверенно улыбнулся. — Создается полный эффект присутствия, эти технологии были разработаны специально к нынешним Играм.

Император презрительно поджал дрожащие губы и молча повернулся к арене.

Гладиаторы опустили мечи и приняли боевую стойку. Заиграли трубы, и под оглушительный рев трибун начался бой. Первые пять минут, как и положено, были разведкой сил и способностей противника. Гладиаторы наносили легкие, скользящие удары, применяли не слишком сложные приемы и финты, узнавая друг друга. Болельщики начали разочарованно кричать, улюлюкать и даже свистеть. Тогда Иисус провел серию сложных выпадов, и завершил их, оглушив противника ударом острого края щита о разукрашенный шлем. Зрители восторженно взвыли: капли крови, каждая размером с апельсин, полетели на трибуны, исчезнув лишь у самой их кромки. Преторианец взревел, и, гремя доспехами, пошел в наступление. Каждый шаг исполина отзывался дрожью каменного амфитеатра, поднимаемые огромными ступнями облака песчаной пыли шквалом летели к нижним ярусам, и, достигнув их, бесследно исчезали перед испуганными патрициями. Огромный меч со свистом рассекал воздух над головами зрителей, они инстинктивно пригибались и закрывались руками от сверкающего лезвия. Иисус принимал удары на щит, медленно отступая назад, а когда его тяжелые доспехи нависли над зрителями первого яруса, сделал кувырок вперед и ударил Вера щитом по левой ноге. Пошатнувшись, тот опустился на колено, и попытался обезглавить катящегося по земле соперника. Но Иисус проворно вскочил на ноги и, выставив перед собой щит, который тут же разлетелся в щепки. Веру не оставалось ничего, кроме как сражаться, стоя на коленях и прикрываясь щитом: кость левой ноги в районе щиколотки была полностью раздроблена. А Иисус все сыпал и сыпал тяжелые рубящие удары сверху, заставляя трибуны содрогаться при виде меча, надвигающегося на них из-под мерцающего силового купола. Вер отбивался с чудовищной яростью, отводил щитом страшные удары и сыпал ответные с удвоенной быстротой. Но силы его быстро таяли, каждый отраженный выпад отзывался мучительной болью в искалеченной ноге и мутил ускользающее сознание. Наконец, Иисус, найдя слабое место в обороне лишенного мобильности соперника, зашел с левого фланга и с грацией танцовщика нанес изящный боковой удар. Сжимая холодеющей рукой меч, обезглавленный Вер качнулся, и с грохотом завалился набок, орошая арену фонтанами крови. «Иисус! Иисус!» — скандировали восторженные трибуны, и зрители выбрасывали правые руки вверх в одном ритме с оглушительными криками. Иуда впервые за много лет испытал чувство упоения от боевой схватки, он с восторгом разглядывал колоссальную фигуру Иисуса-гладиатора, стоящего в центре Колизея с поднятым вверх мечом.