Андрей Снегов - Меняла [СИ]

Таками подошёл к контейнеру и отстегнул герметизирующие замки. Сняв крышку, он с каким-то благоговейным трепетом достал обмякшее серое тельце и бесформенной массой водрузил его на стол. Звездолёт очнулся и начал, издавая характерное шипение, наполнять тело воздухом. Японец повернулся к нам лицом, взял в руки бластер, и, переключив режим, выстрелил. Рядом грохнуло, пол содрогнулся, и запахло палёным мясом. Прощай Панин, подумал я, извини, что втянул тебя в эту авантюру. Захотелось крикнуть, заплакать от бессилия как ребёнок, уткнуться в подушку и реветь, вспоминая друга, но даже мысли не слушались, они расползались и растворялись в мутном тумане, окутавшем разум. Таками опустил оружие и медленно подошёл ко мне. Он наклонился, и я увидел узкие щёлочки карих глаз, в которых плавала пустота.

— Ну здравствуй, ловец! — он криво улыбнулся. — Кажется, так называли в древности охотников за жемчугом?

Безмолвствуя, я беспомощной куклой лежал в кресле.

— Наконец я поймал тебя, — медленно процедил он, подавляя эмоции. — А любое плененное существо нужно внимательно изучить.

Японец картинно медленно двинулся вокруг кресла. Он с грацией кошки приближался, затем отдалялся, щурился, что-то беззвучно шептал, опять подходил ближе, пристально разглядывал в профиль и анфас, и с необъяснимой настойчивостью снова и снова смотрел мне в глаза.

— Я ищу, где прячется твой разум! — прошептал он на ухо, приблизив свое лицо к моему, а затем снова заглянул в глаза. — Скольких Ирисов ты убил за десять лет?

Меня как током прошибло. Я не знал правильного ответа. Миллионы раз я задавал себе этот вопрос. Этот и ещё один. Ради чего? Их было много, убитых мною — не меньше десяти тысяч. Сверкающие голограммой кредитки за радужные переливы ириса.

— Всех вспомнил? — прошипел Таками.

Ответом ему был мой остановившийся взгляд.

— И мысли никакие в голову не приходили? — Таками глухо рассмеялся, запрокинув голову. — Какие же вы, люди, глупые! Ты так ничего и не понял? Представь себе, что существует разум настолько древний, что возраст его тебе не скажет ни о чём. Замечу лишь, что он пережил рождение и смерть многих звёзд. Этот разум тебе чужд. Его представители не способны к размножению, не нуждаются в технике и технологии, они лишь созерцают. Созерцают и размышляют. Однажды к ним приходит понимание, что планета, на которой они обосновались в последний раз, медленно умирает — одна из её звёзд становится пульсаром. Но древний разум должен спастись, спастись, во что бы то ни стало. И вдруг на планете появляются люди. Они ещё младенцы, неоперившиеся птенцы, молодая раса, интеллект которой находится в зачаточном состоянии. Они — дети, даже по сравнению с шишигами. А что нужно детям? Конечно, красивые игрушки! По-моему, на Земле есть растения, которые привлекают животных яркими плодами и с их помощью расширяют ареал обитания. И древний разум привлёк людей. На основе генокода шишиг он создал существ, которых Вы назвали звездолётами или ирисами, сотворил радужную приманку, которая должна была сработать. И она сработала. Вы спасли всех: просто вывезли с умирающей планеты в качестве сувениров и украшений. А сегодня ты доставил на борт корабля последнего представителя той древней расы.

Таками сделал паузу, явно наслаждаясь произведённым эффектом.

— Окенит, за которым вы охотитесь — это мозг, а ирис — лишь оболочка, в которой он существует. Мозг — симбионт, он может приспособиться к любому биологическому носителю, а может его и создать. Шишиги — это материал, разумный материал, который использовали окениты для строительства приманки — ирисов. Вас, людей, усовершенствовать не потребовалось, вы — идеальные носители! — Таками снова улыбнулся. — Разве что, продолжительность жизни увеличить, да способность к регенерации восстановить.

Он подошёл к лабораторному столу и взял в руки скальпель.

— Когда-то маленький японский мальчик проглотил переливающуюся всеми цветами радуги жемчужину и понял, что убил его ты. Его и ещё тысячи таких же, как он. Наш мозг очень хорошо взаимодействует с человеческим. Поэтому, ты должен знать, каково быть убитым человеческой рукой.

Таками замолчал и уверенно вонзил скальпель в трепещущее тельце ириса.

— Прощай, ловец! Через пару часов ты осознаешь, насколько мелким и бездарным было твое существование, ощутишь всю мощь древнего разума, вольёшься в него, привнеся новый опыт и знания, — сказал Таками и раскрыл ладонь.