Вольфганг Хольбайн - Мидгард

— Подожди, — сказала Фьелла. Она встала и скрылась. Лиф услышал шепот: Фьелла тихо переговаривалась с кем-то стоявшим по другую сторону кровати. Затем она вернулась с миской дымящегося супа в руках. — Ешь. Это укрепит твои силы после всего, что произошло.

Лиф послушно приподнялся и молча подождал, пока Фьелла подложит ему под спину одеяло. Каждое движение стоило Лифу больших усилий. Когда он взял миску с супом, его пальцы так дрожали, что Фьелла, покачав головой, решила накормить его сама. Лиф не возразил, хотя в другое время отказался бы наотрез. Но сейчас он был слишком слаб, чтобы демонстрировать гордость.

Теплый суп действительно пошел ему на пользу. Ощущение тяжести в теле хотя и не проходило, но постепенно превращалось в приятную усталость. С каждой ложкой Лиф все больше чувствовал, как он проголодался.

Пока он ел, собралось все семейство: сначала пришел Озрун в толстом, обледеневшем тулупе, с покрытой инеем бородой, а вскоре за ним — Мьёльн и Свен. Скалла была в доме. Именно с ней шепталась Фьелла, прежде чем принести Лифу миску супа.

Когда Лиф покорно поглощал суп, все пятеро молчали, но от мальчика не ускользнуло то, что все на него глядели как-то странно. Лицо Озруна было неподвижным, а взгляд очень серьезным. На лицах Мьёльна и Свена отражалось облегчение. Наверное, Озрун устроил им взбучку, когда они вернулись без Лифа. Мальчик не знал, радоваться ли ему. Мьёльн часто бывал злопамятным.

Когда Лиф доел суп, Озрун подошел к его кровати. Его волосы были влажными, от одежды исходила ощутимая волна холода.

— Ты хороню себя чувствуешь? — спросил он.

Лиф робко кивнул. До сих пор он избегал смотреть на Озруна, но теперь, когда приемный отец стоял вплотную к кровати, ему некуда было девать глаза. Он приготовился к упрекам, которые неминуемо посыплются на него.

— Хорошо, — тихо сказал он. — Только… я немного устал. И болит голова.

— У тебя был жар, — сказал Озрун.

— Жар? — удивился Лиф. — Но ведь я никогда не болел.

— Но ты никогда и не лежал полночи в снегу, — ответила Фьелла вместо мужа. Она решительно отстранила Озруна и опустилась на стул рядом с кроватью Лифа. Лиф не сомневался, что она это сделала, чтобы защитить его от отца. Фьелла улыбнулась, наклонилась вперед и приложила ладонь ко лбу мальчика. Ее пальцы были прохладными, но, возможно, Лифу только показалось, потому что его лоб был горячим.

— Ну как? — спросил Озрун.

— Жара почти нет, — ответила Фьелла. — Но ему необходимо полежать в постели несколько дней.

— Несколько дней? — Лиф привстал, но тут же опустился снова и, встретившись глазами с Озруном, замолчал. Облегчение во взгляде отца перешло в гнев, который Лиф слишком хорошо знал. Ничего удивительного — иного он и не ожидал.

Фьелла, которая, как и Лиф, почувствовала угрозу в глазах Озруна, повернулась к нему с умоляющим видом, но ее муж не обратил на это внимания.

— Глупый мальчишка! — сказал он. Лиф ожидал от него более крепких слов, но и это безобидное выражение испугало его не на шутку, ведь он знал, что отец сейчас зол, как никогда. — Сколько раз я должен напоминать тебе, что в бурю опасно выходить из дома? Сколько раз я тебе говорил, что ты обязан вернуться домой сразу, как только увидишь в небе тучи! Ты вообще знаешь, что ты натворил?

— Я… я только хотел сходить за коровой! — начал оправдываться Лиф. — Я боялся, что ты…

— За коровой? — Озрун от возмущения почти кричал. — Значит, ты убежал в бурю из-за коровы? Ты сошел с ума, Лиф? Или ты просто глуп? Разве ты не думал, что рискуешь своей жизнью? Когда мы в бурю пошли тебя искать, Мьёльн чуть не погиб, а Свен вывихнул руку и две недели не сможет работать. И все это из-за коровы, которая успела убежать, пока ты весь день мечтал!

— Оставь его в покое, Озрун! — возмутилась Фьелла. — Он болен.

— Ерунда! — фыркнул Озрун. — Жив будет, не помрет! Он достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки. — Он снова повернулся к Лифу: — Ты будешь всю зиму работать за двоих, пока не возместишь убыток от пропавшей коровы. А поскольку ты очень любишь вставать рано, то я приготовлю тебе несколько дополнительных работ на утро.

— Но не теперь! — воскликнула Фьелла. — Оставь же наконец его в покое! Пусть он лежит и выздоравливает. В любом случае в бурю он ничего сделать не сможет.

— Я считаю, что он и так отдохнул достаточно, — тихо сказал Свен. — Неужели ему не хватило для этого недели?

— Недели? — Лиф привстал в кровати. От резкого движения у него закружилась голова. — Ты сказал — недели?