Вольфганг Хольбайн - Мидгард

Зрелище битвы заставило Лифа забыть свой страх. Даже не думая об опасности, которой он подвергался, мальчик вскочил на ноги, размахнулся дубиной и огромным прыжком вклинился между двумя ожесточенными противниками. Изо всех сил он обрушил свою дубину на взъерошенного волка, угодив ему как раз между ушей. Сук сломался.

Волк вздрогнул — скорее от испуга, чем от боли, резко повернулся назад и мощным ударом лапы швырнул Лифа на землю.

От удара у Лифа перехватило дыхание, он зашатался и упал спиной в снег. Мальчик захотел встать, но волк огромным прыжком подскочил к нему, снова нанес удар лапой и раскрыл пасть.

Лиф ожидал страшной боли, когда на его горле сомкнутся волчьи челюсти, но волк почему-то остановился и медленно, не закрывая пасти, убрал, с его груди лапу. Затем отступил на несколько шагов, не сводя глаз с мальчика. Его дыхание было частым и тяжелым.

В эту минуту человек в золотом панцире с трудом выпрямился и схватил меч.

— Иди сюда, зверюга! — закричал он. — Я буду биться с тобой до конца!

Волк со злобным рычанием повернул голову и направился в сторону великана. Его левая лапа оставляла на снегу яркий кровавый след. Незнакомец шатался и, казалось, прилагал немалые усилия, чтобы держаться на ногах. Его левая рука, которую он плотно прижимал к телу, была залита кровью. Лиф удивился: откуда оба противника берут силы, чтобы продолжать битву?

Но ни один из них не успел начать атаку, потому что в этот момент произошло нечто странное. Вой бури внезапно прекратился. Колышущаяся белая пелена снега застыла над лесом, и стало так тихо, что Лиф услышал собственное дыхание. В природе исчезло всякое движение, и даже снег неподвижно завис в воздухе, словно каждая снежинка приклеилась к своему месту.

Вдруг между человеком и волком появилась какая- то старуха. Лиф не смог бы сказать, откуда она пришла, — за секунду до этого между противниками был только прозрачный воздух. Затем возникло сияние, как будто вспыхнула звезда, — и появилась старуха.

Она была одета в простую серую льняную рубаху и, несмотря на жгучий холод, стояла босая. Такой древней старухи Лиф еще никогда не встречал. Ее волосы были совершенно седыми, зачесанными назад и собранными в строгий узел, а лицо изборождено морщинами. Но ее голос был ясным и громким, как у молодой.

— Прекратите! — строго приказала она. — Как вы посмели переносить свои ссоры на землю людей? — Ее глаза горели гневом. Она подошла к великану и иссохшим пальцем, как кинжалом, ткнула ему в лицо. — Как тебе не стыдно! — недовольно продолжила она. — Этот мальчик, рисковавший жизнью, чтобы тебя спасти, не тот враг, которого ты хотел убить! Услышав эти слова, незнакомец вздрогнул, как от удара, и опустил глаза. Старуха отвернулась и с повелительным видом подошла к волку.

— А ты, мерзкая тварь! Кто позволил тебе устраивать здесь свои кровавые игры? Убирайся в Утгард! Твое место там, гнусное отродье Гелы!

Волк завизжал, поджал хвост и как побитая собака попятился по сугробам обратно в лес. После этого старая женщина направилась к Лифу. Гневное пламя в ее глазах превратилось в выражение доброты. Она остановилась перед мальчиком и подняла руку. Ее пальцы коснулись ободранного и обмороженного лица Лифа, и там, где они погладили его кожу, стихли жжение и боль.

— Кто… кто вы? — пролепетал мальчик. — Что…

Но старуха, покачав головой, перебила его.

— Не спрашивай, — сказала она. — Я не должна тебе отвечать. И ты не должен был встретить этих злополучных врагов. Придет время — и ты все узнаешь. — Она улыбнулась. — Мы еще увидимся, Лиф.

Лиф растерянно заморгал. Ему захотелось спросить старуху, откуда она знает его имя, но в эту минуту ее тонкие пальцы коснулись его лба. Лиф успел почувствовать, как подогнулись колени и как старуха подхватила его и мягко опустила на снег. Вскоре мальчик погрузился в глубокий сон.

Очнувшись, Лиф заметил, что лежит в кровати, а Фьелла прикладывает к его лбу мокрое полотенце. Его тело налилось тяжестью и потеряло чувствительность. Он попытался вытащить из-под одеяла руку, но не смог. При малейшем движении грудь пронзала острая боль. Снаружи выл ветер. Под его порывами содрогался весь дом.

Затем Лиф почувствовал, что мокрое полотенце исчезло со лба. Над ним появилось лицо Фьеллы. Ее взгляд выражал озабоченность и одновременно глубокое облегчение.

— Наконец-то ты проснулся, — сказала она.

Лиф захотел ей ответить, но в горле у него так пересохло, что он не смог произнести ни звука.