Майя Зинченко - Зов топи [СИ]

Герцог снова отдал приказ Лансу — лекарь схватился за голову, застонав от боли. Из уха потекла кровь. Не имея возможности говорить, Рихард насильно вторгался в сознание, невольно причиняя мучения. Опомнившись, он приглушил зов и указал на выход из птичника. Дана распахнула дверь, поспешно убравшись с дороги. Усеянный обглоданными добела костьми двор выглядел зловеще. Рихард исподлобья взглянул на оторопевшего великана, сидящего на земле, и вымученно улыбнулся. Страж потянулся к нему.

— Хозяин?! — Нивар не смог сдержать крик. — Слишком рано!

Герцог поднял руку, призывая умолкнуть. Страж покорился, с мукой взирая на хрупкое тело, в сохранность которого вложили столько труда. В наступившей тишине было слышно, как поскрипывают ставни, стонет мельничное колесо, шуршат крысы. Солнце зашло за горизонт, окрасив небо в фиолетовый цвет. Рихард с наслаждением прикрыл глаза, целиком погружаясь в мимолетный миг спокойствия перед бурей.

— Нивар, — не выдержала Дана, — ты видел тварь? Где она сейчас?

— Приказывай, Хозяин… — великан трясущимися руками убрал со лба налипшие волосы. — Медлить нельзя. Сюда движется змей. Мы уходим или сражаемся?

Рихард пытался ответить, но из раскрытого рта не вырвалось ни звука. Он покачал головой и ткнул в импровизированную баррикаду.

— Уходим? — предположил Марек с надеждой и был награжден тяжелым взглядом герцога.

— Дана, Марек, помогайте! — Нивар спешно принялся разбирать хлам, сложенный у ворот.

Заметные перемены в Хозяине тревожили стража. Прежде человеческая натура, которую так ценили и любили все, кто близко знал герцога, подавляла могущественное древнее естество. Вышедшее из колыбели существо было иного рода — внешне похожее на человека, а на деле бесконечно далекое от него. Живое порождение болот, леса, глубоких оврагов, непроходимых чащ, ручьев и рек. Нивар надеялся, что это следствие неправильного возрождения тела и в будущем, пусть даже он его и не застанет, герцог будет прежним.

Крики обращенных стали громче, тварь неумолимо приближалась. В распахнутые ворота пахнуло смрадом. Рихард ясно дал понять, что желает покинуть святилище. Нивар понес герцога, оставляя растерянных друзей гадать, что происходит. Марек спрашивал Ланса, но тот понимал не больше него. Если Хозяин желает рассмотреть кошмарное порождение поближе, так тому и быть.

Нести Рихарда оказалось легко, вне колыбели он весил как ребенок. Страж осторожно прижал герцога, но кожа все равно треснула в местах хвата. Ладони стали влажными от сочащейся крови. Нивар ускорил шаг.

Чудовище было совсем рядом. С каждым движением с него сыпались части тел, но открывшиеся бреши тут же заполнялись новыми обращенными. Поверхность червя беспрестанно шевелилась, в омерзительном месиве мелькали ноги, руки, открытые сведенные судорогой рты и гниющие глазницы. Зрелище было столь отвратительным, что Нивара, видевшего в жизни немало мерзкого, замутило. Замерев, он смотрел, не моргая на приближение живого кошмара, не в силах зажмуриться или отвернуться. Из распахнутых ртов обращенных исторгались хрипы, шипение, складывающиеся в причудливые, неприятные уху слова.

Рихард прикрыл глаза стража ладонью, разрывая наваждение. Великан вздрогнул, осознав, что попал под влияние твари.

— Хозяин? — спросил он с внезапной робостью. — Что дальше?

Безмолвный герцог улыбнулся, ненадолго став похожим на себя прежнего. Он был спокоен. Знаками показав, что его нужно положить на землю и оставить одного, герцог неожиданно столкнулся с препятствием.

— Я не уйду! — великан нахмурился, полный решимости стоять до конца. — Не оставлю тебя одного с чудовищем.

Рихард, знающий друга лучше, чем он сам, лукаво, совсем по-человечески подмигнул. Посылая зов, он старался действовать аккуратно, но Нивара все равно перекосило от боли. Смертельно опасное, жгучее, ослепляющее, словно тысяча солнц, чужое сознание поселилось у него в голове. «Упрямец», — сказал Рихард, и в памяти стража вдруг всплыло видение давнего разговора между ними. Они вдвоем в Общем зале замка: «Если это поможет нам выстоять, я готов. Обрати меня!» — в сердцах рявкнул Нивар, сурово сжав кулаки. «Было бы нечестно обречь хорошего человека на подобное. Обещаю, когда пробьет твой час, я запомню все, чем ты был», — ответил герцог.

Воспоминание поблекло. «Упрямец», — повторил Рихард, — «я хочу выполнить данное тебе обещание. Это чужая земля. Умерев здесь, ты исчезнешь навсегда». Его слова глубоко тронули стража. «Поэтому ты покинул колыбель?» — осмелился спросить он. «Да. Не хочу, чтобы ты умер, защищая меня. В топях я бы принял эту жертву, но не здесь. А теперь пойди прочь и дай мне встретить это гниющее недоразумение».