Майя Зинченко - Маг Эдвин

Нет, не люблю я вставать рано утром!

Никогда не любил, предпочитая, чтобы для меня это самое утро начиналось никак не раньше полудня. Ах, как жаль, что моя жена Мелл не разделяет эту точку зрения. Когда дело заходит об утреннем подъеме, для нее нет ничего святого.

– Эдвин! Эдвин! Просыпайся скорее! Посмотри, какое сегодня красивое небо. А какие облака! – доносится со двора.

Слышите? Это она меня зовет. Ее не волнует, что я вчера допоздна работал, корпя над книгами, терзал свой измученный разум, пытаясь разобраться в том, что какие-то умники, прах которых давно развеян по ветру, написали за сотни лет до моего рождения. Ее не волнует, что я, в конце концов, самый могущественный маг в этих землях и нужно хоть немного потакать моим желаниям. Ну хоть немножко…

Впрочем, сам виноват. Незачем было жениться на молоденькой девушке, пусть даже имея такую уважительную причину, как обоюдная любовь. Она еще никого от проблем, вызванных совместным проживанием, не спасала. Слишком уж большая между Мелл и мною разница в возрасте и соответственно во взглядах. Одно поколение редко понимает другое.

– Эдвин! Если ты сейчас же не встанешь, то я оставлю тебя без завтрака! И не буду с тобой разговаривать. Целый день.

Ну вот опять! Кошмар! Никакого почтения к великому магу.

Угроза возымела свое воздействие, и, зевнув, я с ворчанием вылез из-под толстого одеяла, под которым предпочитал спать не только зимой, но и летом. Открыв дверцу платяного шкафа, я выбрал подходящий под свое нынешнее настроение наряд – черную, расшитую по краям серебряными черепами мантию и скептически глянул на свое отражение в большом зеркале.

Ну и что она во мне нашла? Внешность вполне заурядная: немолодой, коротко постриженный худощавый шатен с хмурым выражением лица, под глазами у которого пролегли темные круги, вызванные хроническим недосыпанием.

– Настоящий красавец, – прошептал я, пытаясь причесаться и таким образом хоть немного улучшить свой внешний вид.

– Дорогой! Сколько можно копаться перед зеркалом? Твой отвар остывает.

И как ей только это удается? Она всегда знает, где я и что делаю, независимо от разделяющего нас расстояния. А я, несмотря на все свое могущество, так не могу. Наверное, это и есть одно из проявлений знаменитой женской интуиции. Во всяком случае, иного объяснения у меня нет.

Спустившись вниз, я первым делом заглянул на кухню. Мелл любит готовить, но получается это у нее из рук вон плохо. И, к сожалению, нанять кухарку она наотрез отказывается, аргументируя это тем, что самая лучшая пища – это та, которая была приготовлена руками любящего человека. Поэтому мне всякий раз с замиранием сердца приходится только догадываться, какое новое блюдо доведется опустить в свой измученный желудок. Я – жертва ее кулинарных экспериментов.

На кухне приятно пахло яичницей с чем-то мясным, и это внушало небольшую надежду. По крайней мере, это не будет черепаховый суп или салат из устриц, которыми я полгода назад отравился и три дня провел в постели, проклиная весь белый свет. Ох уж эти несвежие устрицы…

Мелл, одетая в облегающее темно-зеленое платье, подчеркивающее ее великолепную фигуру, откинула со лба золотистую прядь и, увидев меня, радостно улыбнулась:

– Доброе утро, Эдвин.

– Ммм… – промычал я что-то невразумительное в ответ, нежно целуя жену. Я всегда питал слабость к натуральным блондинкам. Своей красотой Мелл меня навсегда приворожила.

– Ты не согласен с тем, что оно доброе? – Она приподняла левую бровь. – Иначе с чего бы ты надел эту ужасную черную мантию? Скрытый протест против того, что я тебя разбудила?

– Что-то вроде этого, – кивнул я, усаживаясь за стол. – Кстати, который час?

– Половина восьмого.

Я страдальчески закатил глаза и уронил голову на руки. Рань несусветная!

– Ничего страшного, – сказала Мелл, накладывая завтрак на тарелку. – Ты только посмотри, какая сегодня стоит прекрасная погода. Это преступление – валяться в постели в такое замечательное утро. К тому же, – добавила она, – сегодня, как всегда, на десять у тебя назначена встреча с градоправителем Джором Басом, а к ней лучше подготовиться заранее.

После этих слов мне оставалось только жалобно застонать и приняться за еду. Отломив кусок хлеба, я с опаской ознакомился с содержимым своей тарелки. На завтрак действительно была яичница с колбасой, которую можно есть, и тушеные овощи, которые есть было нельзя ни в коем случае.