Моника Пиц - Ночь лазурных сов [litres]

Лина глубоко вздохнула. Возможность была хорошей. Ее сестры сегодня ночевали у отца, а у Сони была встреча с подругой, которая могла затянуться. Ее план был прост: если хронометр сработает, она выйдет из музея легко, изящно и не оставляя следов. Если ее теория окажется ложной, она выйдет вместе с уборщицей и окажется в постели, прежде чем Соня успеет заметить ее отсутствие.

Лина прокралась к двери туалета и открыла ее на щель. Она наблюдала, как последние посетители музея покидают гардероб. Ей было страшно. Вместе с Данте ночное дежурство в музее было бы гораздо веселее. Где же его носит? Как всегда, когда она думала о юноше с разноцветными глазами, ее желудок скручивало в узел. Она встряхнулась, чтобы избавиться от этой мысли. Ее целью был гардероб с монетными шкафами. С небольшим усилием она втиснулась боком в один из высоких шкафчиков, в который надо было бросить евро, и прикрыла дверь так, чтобы немного воздуха попадало внутрь. Она сидела неподвижно, как сардина в банке. Теория была куда более убедительной, чем практика. Место было узкое, воздух затхлый, а время казалось противником. Пот скапливался между лопатками Лины, ее левая икра судорожно сжималась. Снаружи туда-сюда бегал посетитель.

– Оскар, – позвал мужской голос.

Она не могла пошевелиться. Как ей продержаться в этой позе пятнадцать минут, не упав в обморок? Она выглядывала наружу через тонкие вентиляционные отверстия. Последний посетитель расплачивался на кассе в магазине музея, компьютеры у входа были выключены, сотрудники прощались в конце рабочего дня.

– Оскар, иди сюда. Музей сейчас закроется, – снова позвал голос.

Вместо ответа раздался оглушительный грохот. Дверца шкафа открылась и снова захлопнулась. Дрожь прошла по ряду шкафов.

– Я хочу посмотреть, не забыл ли кто-нибудь свою монетку, – услышала она детский голосок.

– Твоя мама ждет, – нетерпеливо отозвался мужской голос.

Лина была знакома с подобными фразами. Тетя Соня всегда говорила так, когда речь заходила о ее бывшем муже Хьюго. Вероятно, Оскар был одним из тех детей, чьи родители в разводе и которые проводили свои дни между зоопарком, музеем и кафе-мороженым. Оскар и во сне бы не думал о том, чтобы послушать отца. Бабах… еще одна вибрация в ряду шкафов, и удары стали намного ближе. В ушах Лины звенело.

– Оскар, сейчас же иди сюда! – возразил отец. – У меня нет желания снова слушать лекцию твоей матери.

– У меня уже два евро, – буркнул ребенок и увеличил темп, открывая двери в поисках забытых монет в сейфах.

Отец причитал, персонал ждал, Лина потела. Как во время грозы, гром и стук дверей становились все ближе. Еще до того, как она успела придумать тактику, дверь распахнулась. Казалось, глаза размером с блюдца смотрели на нее из-за толстых стекол очков. Было непонятно, кто больше испугался – Лина или карапуз. Оскар, который выглядел как первоклассник, переодетый во взрослого, панически уставился на нее.

– Здесь в шкафу сидит девочка, – завопил он.

Сердце Лины забилось так, словно хотело взорвать грудную клетку. Дверь шкафчика была открыта настежь. Лина представила, как все смотрят в сторону Оскара. Она отправила молитву небесам. Время планов прошло, теперь поможет только чудо.

– Хватит, Оскар, – сказал отец. – Ты сейчас же пойдешь со мной, всем приходится тебя ждать.

– Она сидит в шкафу и прячется. Правда. Серьезно!

– С меня хватит твоих россказней, – сказал отец.

– Никогда ты мне не веришь, – возразил Оскар. – Всегда веришь другим. Там чудовище. В шкафу. Похожее на девочку.

Лина задержала дыхание. Если у Оскара хороший папа, у нее осталось всего несколько секунд, чтобы придумать хорошую историю.

– Это просто дух, – внезапно услышала она женский голос. Он был похож на голос Паулы, работницы технического обслуживания. – Он следит, чтобы ночью ничего не пропало.

– Честное слово, вы должны посмотреть! – кричал мальчик. – Там девочка.

– Нельзя его беспокоить, – прошептала Паула. – Иначе он разозлится. Он уже на третьем этаже все испортил.

– Бу, – тихо произнесла Лина и резко распахнула глаза и рот, словно хотела его поглотить.

Оскар вскрикнул и захлопнул дверь перед Линой. Она услышала, как поспешно удаляются быстрые детские шаги.

– Она хочет схватить меня, честно. Это не призрак. – Его голос становился тише, пока крик окончательно не стих. Совершенно очевидно, что отец увел его.

Свет погас. Все замерло. Стало очень тихо. Никакой музыки и голосов, звучавших с видеоэкранов, никаких разговоров между сотрудниками, никаких объявлений. Лина ждала неподвижно еще пятнадцать минут. Пора. Медленно, как можно тише, она открыла дверцу шкафа, несмотря на тишину, и вышла с ноющими и напряженными конечностями. Она чувствовала себя странно. Темнота обострила ее чувства. Ей казалось, что она лучше слышит, лучше воспринимает запахи и замечает крошечные перемещения.