Моника Пиц - Ночь лазурных сов [litres]

– А ну-ка вернись! – закричала она и снова потянулась к рации. – Где вас носит? У нас чрезвычайная ситуация.

Резкий порыв ветра дернул Лину, словно она случайно попала под прицел гигантского пылесоса, всасывающего в себя все вокруг. Пол под ней провалился. Это случилось: Лина неслась по тоннелю времени, петляя справа налево, ноги у нее подкосились – прежде чем она во второй раз грохнулась на пол. Перед ней возникла фигура. Это была Паула, которая тем временем кипела от гнева.

– Что за безумства ты творишь? – кричала она с покрасневшим лицом. – Ты же сама не веришь, что можешь путешествовать во времени с чем-то подобным! Ты сошла с ума? Ты переломаешь себе все.

Хронометр не работал как надо. Устройство светилось на ее запястье. Хуже того, часы, казалось, распались на отдельные части из-за несогласованного путешествия. Одна кнопка упала на землю. В следующее мгновение поток ветра снова подхватил ее. Лина металась сквозь время, словно шарик в пинболе. Отрывистые сцены из ее жизни появлялись и так же быстро исчезали. В отличие от того, что она знала о своих путешествиях во времени, эти образы были нечеткими и размытыми, словно она смотрела на мир сквозь мокрое от дождя окно. В быстром темпе ее носило взад-вперед между сегодняшним и вчерашним днем, прежде чем она сильно ударилась о булыжники. Прежде чем она успела понять, добралась ли наконец, куда нужно, ее снова засосало. Лишь для того, чтобы приземлиться там, где началась дикая охота: на лестнице музея. Как только она появилась там, все изменилось. Повсюду горел свет. Собралось несколько полицейских. Сколько времени прошло?

Паула сидела, съежившись на стуле наверху лестницы, и выглядела такой же потрясенной, какой чувствовала себя Лина. Волосы ее были растрепаны, и она дрожала всем телом. Она с жадностью взяла предложенную ей кружку воды и одним махом опустошила ее.

– Девушка исчезла на моих глазах, – сказала она. – Растворилась в воздухе. Она возилась с хронометром с выставки чародея Кинга, а затем… пуффф… и ее нет. Вот. Клянусь.

Она была не в лучшем положении, чем Лина. Никто не верил ее авантюрной истории. Полицейский, которого Лина уже видела во время расследования в гимназии Веннингера, раздраженно покачал головой.

– Как будто нам больше нечем заняться. Значит, теперь мы будем гоняться и за вымышленными исчезнувшими людьми? – Паула подняла голову. Ее взгляд упал на Лину, которая стояла позади полицейского и отчаянно возилась со своим хронометром.

Паула, как в замедленной съемке, подняла руку и указала в сторону Лины. Ее глаза расширились.

– Дыхните-ка на меня разок, – услышала Лина, как полицейский попросил Паулу.

– Она вернулась, – пролепетала сотрудница музея. – За вами. Вон там.

Лина как раз успела заметить, что полицейский остановился, чтобы обернуться. Но затем она снова беспрерывно начала перемещаться по тоннелю времени.

Лина была, по меньшей мере, в таком же отчаянии, как и Паула. Сигнал был недостаточно сильным. Так она никогда не сможет попасть в прошлое. Исключено. Хватит ли мощности преодолеть портал у часового завода, чтобы пешком попасть в Невидимый город?

Она снова грохнулась на пол. Между тем у нее все болело. Она лежала неподвижно. Вокруг стояла мертвая тишина. Ничто не указывало на то, что она еще жива. Она чувствовала каждую косточку. Осторожно она пошевелила пальцами, ладонью, рукой, прежде чем наконец отважилась подняться. В ужасе она огляделась. Бесконечное шестиэтажное кирпичное здание, игривый фасад с бесчисленными окнами и эркерами, разноцветные неоновые вывески десятков отелей, своеобразная кривизна улицы: неправильная мысль в неподходящее время повлияла на навигацию. Ее рука панически потянулась к хронометру. Она побледнела. Стекло было разбито, циферблат треснул, стрелки, если они все еще были там, согнулись. Она попыталась нажать одну из кнопок. Крепление браслета ослабло. Часы упали на землю и разбились на части. Полная катастрофа. Бобби застряла в прошлом, а она сама оказалась в самом опасном месте на свете: в Невидимом городе.

Бобби сидела на простом соломенном матраце, который Якоб с большим стоном и оханьем затащил из кладовки на самый верхний этаж и расположил под уклоном крыши. Крошечная комната, которую Якоб снимал у мадам Зазу, включала простую кровать с металлическим каркасом, письменный стол с шатким стулом и набор для стирки: на деревянной стойке стояла цветочная чаша с хрупким кувшином для воды. Сверху висело старое зеркало и белая эмалированная настенная полка с тремя чашками, в которых, согласно надписи, содержались песок, мыло и сода. Все, чем еще владел Якоб, находилось в старом, покрытом потертым мехом заморском чемодане с медными вставками, служившем ему шкафом.