Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев

Эльга взлетела по лестнице на второй этаж. Соседняя комнатка. Где простыня? Где одеяло? Ага! Вот! Рыцек, брысь! Это для другого Рыцека. Ты-то что здесь себе нашел? Раскрыть окошко, вытряхнуть пыль. Мышей нет? Нет.

Она чихнула, перевернула хрустящий соломой тюфяк, заправила простыню. Ой! — поймала себя на том, что сидит и гладит-разглаживает складки. Что в голове? Листья шуршат. Ветер играет. Дурочка, о чем думаешь?

А ни о чем!

— Все готово! — Эльга, чуть ли не задыхаясь, через две, через три ступеньки спустилась вниз.

Рыцек стоял у стены с букетами. Сначала у мудрой лошади с сиреневыми глазами, потом, сделав шаг, у жадного ворона с черными ольховыми перьями.

— Это твое? — спросил он, повернув голову. — Твое мастерство?

— Да.

Эльга подошла ближе. Каким-то образом она чувствовала, как в Рыцеке листом папоротника прорастает восхищенное удивление, как недавнее жуткое прошлое слегка разжимает хватку на его сердце и сквозь него неуверенно — медуницей, репейником — пробивается детский восторг.

— Я еще плохо умею, — сказала Эльга.

— Они как живые, — выдохнул Рыцек и, наклонившись, он прошептал: — Лошадь слева мне сказала, что все пройдет.

— Это пожившая лошадь.

— Умная?

— Еще бы!

— А ворон?

— Ворон старше. Он тебе тоже что-то говорит?

— Ничего, — сказал Рыцек. — Ждет момента, чтобы клюнуть.

Эльга фыркнула.

— Это только так кажется.

Она оглянулась на мастера, но Униссы за марбеттой не оказалось.

— У тебя хорошие портреты получаются, — сказал Рыцек, разглядывая многочисленных котят на букетах под потолком.

— Учусь.

— И все — из листьев?

— Да.

— Не понимаю, как это возможно.

— Ну, это не просто, — сказала Эльга, набивая себе цену. — Зато у меня окорок купили. И два пирога!

— Ты печешь? — удивился Рыцек.

— Нет, в букетах!

— Из листьев? — уточнил непонятливый Рыцек.

— Да.

— Ёрпыль-гон! Окорок из листьев и два пирога из листьев?

Эльга кивнула.

— Я думаю, что для аппетита.

Рыцек расхохотался.

— Не переплатили?

— Нет!

Эльга обидчиво отвернулась.

— Прости, — Рыцек коснулся ее плеча. — Я, наверное, чего-то не понимаю. Это же про листья, да? Не про настоящие…

— Ты — дурак! — выкрикнула Эльга.

Рыцек вздохнул.

— То же самое мне говорил мастер Изори.

— И правильно!

— Не злись, — виновато сказал Рыцек и скуляще зевнул. — Я просто ничего не соображаю. Я даже не знаю, что со мной будет дальше.

— Пойдем!

Эльга взяла Рыцека за руку и повела его наверх, в комнату с приготовленной постелью. По пути он несколько раз запнулся.

— Прости.

Улыбка его сделалась совсем мягкой, сонной.

— Ложись.

— Сюда?

Он плюхнулся на тюфяк, через голову снимая поддевку вместе с безрукавкой.

— Укройся, — Эльга набросила на него лоскутное одеяло.

Рыцек натянул его до подбородка, повернулся на бок и, по-детски сворачиваясь калачиком, поджал ноги.

— Долгой жизни, — сказал он уже с закрытыми глазами.

— Добрых снов.

Рыцек заснул сразу же. Эльга посидела на стуле рядом, разглядывая его усталое лицо, царапины и шрам, и вздрогнула, когда внизу нарочито громко хлопнула дверь. Она тихо вышла из комнаты и спустилась вниз.

Мастер на пороге встряхивала полушубок. Рядом с ней вился кот, облизываясь на завернутую в тряпицу и перевязанную тесьмой куриную тушку.

— Как Рыцек? — спросила Унисса.

— Спит.

— Ну и хорошо.

Мастер отнесла курицу на кухню. Эльга принялась убирать со стола — кружки в миски, миски на блюдо. Крошек почти не было — Рыцек все подобрал.

В кухонной печи потрескивали поленья. В чугунке бурлила вода. Унисса разделывала курицу, награждая четвероногого Рыцека требухой.

Эльга составила грязную посуду к наполненной водой кадке.

— Рыцек — не плохой парень, — сказала Унисса. — Но у вас ничего не получится.

Эльга вспыхнула.

— Я вовсе об этом и не думала!

Мастер вздохнула.

— Все равно. Люди, выбравшие мастерство, не самые счастливые люди. Оно гонит их, как листья по ветру, по чужим домам. А семья — это свой дом.

Эльга с шумом погрузила в воду одну из мисок.

— Ну и что? У вас же дом есть!

— Дом есть, а семья? Нет, у каждого мастера его единственной семьей являются ученики.

Бумс!

Унисса ножом отделила от курицы крылья. Со следующим ударом птица распалась на две половинки.

Бумс!

— А я у вас первая ученица? — спросила Эльга, смывая жир с шершавых глиняных стенок.

— Первая. И, скорее всего, последняя.