Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев

— Эй!

Эльга открыла глаза и повернула голову на голос. Голова Рыцека выглядывала из окна. Голова улыбалась.

— Что?

— Я приду к тебе вечером.

— Нет, — сказала Эльга. — Я устала.

— Что, дикарь бородатый понравился?

— Нет.

— Ну! — Рыцек, подтянувшись, упал на подоконник животом. — Я всяко лучше. Я видел, как он людей режет. Просто как кроликов или вот поросят. У него кинжал есть, «ущербная луна», острый, вот уж где мастер…

— Зачем ты мне это говоришь?

Рыцек улыбнулся.

— Если будешь жить со мной, этот урод на полет стрелы к тебе не подойдет.

— А Скаринар?

— Тебе придется его полюбить.

— Что?

— Это не сложно. Он, на самом деле, очень разумен. И в Крае будет больше порядка. Он уже здесь, этот порядок. Титоры между собой не ссорятся, интриг не плетут, кафаликсы не выдумывают новые поборы, война с Тангарией окончена, энгавры зашевелились — повелитель спросит с них за дороги и доходы горожан. Надо только выбросить из головы, что господин Ольботтог может быть не прав.

— А люди? — спросила Эльга.

— Полюбят тоже, — Рыцек кувыркнулся и оказался внутри.

Шаг его сделался вкрадчивый, мягкий. Он скользнул к возвышению.

— Нельзя полюбить убийцу, — сказала Эльга.

Рыцек улыбнулся.

— Можно! Думаешь, наш прежний кранцвейлер был весь из себя замечательный и добродетельный, как Матушка-Утроба? Молчишь? И правильно. А ведь его сейчас считают чуть ли не образцом правителя.

Он подобрался к Эльге и присел на тюфяк.

— Наш дорогой кранцвейлер, прежний, сгноил своих родных братьев в тюрьме, а жену одного из братьев взял себе в жены. Да и дети от брата пропали где-то на юге. Ты знаешь, что южные вейлары приторговывали с калифатами людьми? Такие вот совершенно невинные дела. Местечко туда, местечко сюда.

Эльга прижала ладони к ушам.

— Я не хочу это слышать!

— Ну, зачем же?

Рыцек, улыбаясь, силой выкрутил ей руку. Эльга стиснула зубы, стараясь не закричать. Тогда Рыцек схватил ее за горло. Лицо его исказилось в страшной гримасе.

— Дура! — выплюнул он, встряхнув девушку, как куклу. — Ты должна полюбить правителя, иначе он тебя убьет! Понимаешь?

— Понимаю, — прохрипела Эльга.

— Он чувствует.

— Я знаю.

Рыцек разжал пальцы.

— Просто не думай о нем плохо.

Эльга мотнула головой.

— Я не могу. Я… он безумен.

Рыцек поднялся и посмотрел на Эльгу сверху вниз.

— А я?

— И ты.

Усмешка, так похожая на усмешку мастера смерти, искривила рот Рыцека.

— А ты — дура! — он пнул тюфяк. — Здесь все или дохнут, или любят, поняла? Другого выхода нет!

— Я ему нужна, — сказала Эльга.

— А потом?

— А потом она умрет, — раздалось из-за колонны.

Хихикая, Скаринар вышел к возвышению. Волосы его так и остались приглажены с одной стороны, и растрепаны, взбиты — с другой. Горжет с перевязью исчез, вместо него плечи Скаринара украшала малиновая накидка с прорезями для рук и стоячим воротником.

— Повелитель Скари, — склонился перед ним Рыцек.

— Я думал, что ты выпрыгнул в окно.

— Я вернулся.

Мастер смерти хмыкнул.

— Можешь выпрыгнуть еще раз. Нет, лучше выйди в двери и займись чем-нибудь. На площади перед дворцом строят помост, с которого я буду казнить мятежников. Посмотри, так ли уж он хорош.

— Слушаюсь.

Рыцек направился к дверям. Скаринар с усмешкой следил, как он идет между колоннами.

— Хороший парнишка, — сказал он Эльге, когда тот исчез, — но, боюсь, я буду вынужден его убить.

— Почему? — спросила Эльга, поднимаясь.

— Потому что я — мастер смерти, и это моя сущность. — Скаринар почесал подбородок. — К тому же он стал навязчив. Знаешь, — обернулся он, — я не переношу восторженного проявления чувств. Ладно, об этом позже, если тебе будет интересно. Портрет Тоггендоля мне понравился, да, строго, ничего лишнего, скупой рисунок, но я его чувствую, и ты, по крайней мере, сделала его не хуже Униссы.

Он оглядел панно.

— Здесь много работы. Сегодня к тебе прибудет еще один человек, новый титор Фалабада. Его поместишь ниже.

— Хорошо.

Скаринар с интересом посмотрел на девушку.

— Уже согласна?

— Иначе вы же убьете кого-нибудь, — сказала Эльга.

Мастер смерти рассмеялся.

— Ты думаешь, это зависит от тебя? Нет, конечно, я не буду убивать, чтобы заставить тебя работать, если ты и так работаешь. Но большего я не обещал.

— Но…

— Просто умрет меньше людей. Согласись, это немало в твоем положении. Почти победа.

Эльга выдохнула.

— А можно не убивать?