Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев

Последняя высокая, зубчатая, ограда отделяла дворец кранцвейлера от остального города. Истуканами меж зубцов стояли стражники.

Дворец утопал в зелени и казался заросшим, чуть ли не дряхлым. Архитектурные фрагменты, флигели, башенки, пристройки опасливо выглядывали из вьюна, плюща, жимолости и лишайника. То тут, то там белели, желтели, приподнимаясь над розовыми и жасминными кустами каменные колонны, беседки и павильоны, украшенные лепниной. Гербы прежнего кранцвейлера были отбиты, и теперь в тех местах серели круглые пятна.

Клетку подкатили к площадке, за которой наверх, к парадному входу дворца вели широкие, мраморные ступени. Главный из сопровождающих, в шляпе с плюмажем, стуча каблуками, убежал докладывать. Тележный борт сложили, приставили лесенку. Целый серебристо-черный узор в три слоя выстроился сзади. Какой-то плюгавый человечек, скатившись с крыльца, скрылся за монументальной тумбой. С другой стороны что-то пронесли, поставили невидимым, за изгибом перил.

Эльга смотрела на это, как на пляску листьев, как на диковатые букеты, снующие туда и сюда. Во всех букетах осенним желтым костром горел страх.

На верхние ступени крыльца тем временем из глубин дворца выдавило ряд горжетов и муландиров. Кто-то зычно и непонятно произнес что-то торжественное. А затем по ступенькам, раскинув руки, легко сбежал молодой человек, остановился перед клеткой, улыбнулся и сказал:

— А вот и я.

— Вот и я.

Мастер смерти поднялся по лесенке и встал напротив Эльги. Несколько секунд он ласково смотрел на нее сквозь прутья решетки. Он был в черных штанах, белой рубашке и коротком серебристом муландире с черными стрелками. Хохолок исчез, волосы стояли торчком в разные стороны. На узком лице — усмешка и разные глаза.

Карий — весел. Голубой — пуст.

— Как зовут?

Эльга вскинула голову.

— Эльга. Эльга Галкава.

— Замечательно!

Скаринар Ольботтог рассмеялся, словно услышал нечто приятное. Брякнула об пол мгновенно проржавевшая цепь. Молодой человек потянул на себя решетчатую дверцу.

— Выходи.

Эльга вышла. Мастер смерти потянул носом воздух.

— Ах, как ты меня ненавидишь! Чудесный запах.

Он взял Эльгу под руку. Они спустились по лесенке. Стражники таращились и не дышали. Кто-то уже расстелил красную дорожку.

— Я могу тебя убить в любой момент, — негромко сказал Скаринар, увлекая Эльгу за собой по ступенькам. — Я — мастер, а ты это заслужила. Но я тебя не убью. Пока. Только пока. Знаешь, почему?

Он повернулся.

От него веяло безумием. Душевным нездоровьем. Вблизи оказалось, что его лицо густо измазано белилами. Усмешка плавала от уха до уха.

— Почему? — выдавила Эльга.

Скаринар наклонился к уху девушки.

— Потому что я люблю играть со смертью, — прошептал он.

Отпустив руку Эльги, он забежал вперед, встал наверху, перекрученным, жутким узором, воплощенным разноглазым сумасшествием, и присел на корточки.

— Иди ко мне, ну же, иди ко мне!

Эльга остановилась.

— Я вам…

— Тссс. — Скаринар прижал тонкий палец к губам. — Будь осторожнее. Если я разгневаюсь, мне станет все равно, что ты кое-что должна для меня сделать. Я ведь многому научился и могу превратить твою смерть в очень болезненную штуку.

Он протянул ладони и поманил Эльгу к себе.

— Все, не сердись. Я покажу тебе дворец.

— Зачем?

— Просто я — радушный хозяин. Руку.

Эльга подала ладонь.

— Замечательная рука! — восхитился мастер смерти. — А какой ноготь! Не ноготь, а орудие убийства. У меня один вопрос.

Он развернул девушку, когда до распахнутых дверей, до огромного пространства из черно-белой плитки, ограниченного резными панелями, оставалось не больше трех шагов.

— Ответь мне. Если мне хочется через портреты моих слуг контролировать то, как они мне служат, как относятся, что мне нужно сделать?

— Панно, — сказала Эльга.

— Так. Дальше.

— На панно вы размещаете бук… портреты слуг, а в центре размещаете свой. Если, конечно, это касается лиственного мастерства.

— Именно его и касается.

— Тогда можно сделать, чтобы через свой портрет вы чувствовали тех, кто вам служит. Но это сложно.

Несколько мгновений Скаринар смотрел на Эльгу пустым серым глазом, затем, выгнувшись, провыл.

— О-уууу! Все-таки она не соврала.

— Кто? — спросила Эльга.

— Твоя учительница, разумеется, — пояснил Скаринар, заводя Эльгу во дворец. — Унисса. Представь, она сказала мне то же самое. Вряд ли вы сговорились, да? А мне очень хочется контролировать моих подчиненных. Край, видишь ли, очень большой, — по его лицу проскользнула недовольная гримаса. — А мои возможности… — Он махнул рукой. — Впрочем, понятно, дальше я все равно планирую расширяться. Кстати, меня здесь не очень любят.