Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

Тут были и свистки необычной формы, которые повторяли птичьи трели и трубы, которых почти не было слышно, но и те звуки, которые доносились из них, заставляли сердце разносить по венам горячую кровь, да так, что сил сопротивляться этой странной, и такой знакомой музыке у многих просто не находилось.

Я вслушался и понял, что это были самые обыденные звуки, которые мы могли слышать каждый день, гудки амобилеров, треск ломающегося хвороста, пение пернатых, приправленное пением певцов, которые напомнили мне крики детей из соседского двора. Звуки скрипок звучали так, как будто инструменты возносились над глубокой бездной, отдаваясь пронзительным эхом в ушах зрителей. Казалось, даже деревья за окном расходились, бросая свои огромные ветви в разные стороны.

«Странно, -,подумал я, что даже в случае, если люди слушают оркестр, и вовсе не видят исполнителей, их все равно называют зрителями»

Я посмотрел на Меламори, которая подперла рукой подбородок и задумчиво разглядывала пестрые, как расцветка какой-то неведомой змеи, наряды участников оркестра. Видимо и она вспомнила некий момент из своего детства. Похожее состояние, если судить по моим наблюдениям, обуяло всех, заглянувших на этот праздник. Подарить людям их детство, это так мило…

— Просто очаровательно! — заключил я, и моя спутница кивнула. Давно я не видел ее столь счастливой и удовлетворенной, ну разве что тогда, когда она разглядывала какую-то абсолютно невероятную вещицу в модной лавке.

Несмотря на все очарование магической музыки, я всё-таки уловил, что часть присутствующих не торопилась сорваться с мест, и, виной тому, как я после осознал, было отнюдь не наличие вкусных пирожных.

Концертмейстер, который появился на освещенной сцене, словно невидимка, который резким движением снял свой невидимый костюм и сделал жест музыкантам, которые сразу же поняли его и музыка стала затухать, а потом и вовсе умолкла.

— Уважаемые граждане Еха, ближайших и отдаленных земель, сегодня мы приготовили вам особенный подарок. Перед вами, по огромной просьбе одного нашего почтенного гражданина, выступит обладательница бархатного голоса, а, кроме того, нежнейшее существо и покорительница множества сердец, встречайте, это Розанда Корвс!

На сцену полетел дождик из лепестков роз, по которым, из темноты закулисья вошла Розанда. Ее темные локоны, опадая на плечи подкрагивали во время ходьбы, прикрывая золотое кольцо вышивки на светло-зеленом лоохи.

Король склонил голову, поджал губы и начал медленно аплодировать, выражая свое почтение таланту Розанды.

Музыка волшебного оркестра тихо полилась из-за полузадернутого занавеса, отчего казалась таинственной и мрачной.

Я бросил взгляд в начало стола, где расположился мой сумрачно-богемный друг Джуффин, который закинул себе в рот несколько ягод, а, при объявлении конферансье, значительно оживился.

Он встал со своего места, немного наклонился над столом, чем вызвал серьезный ажиотаж среди соседей.

Тем не менее, поскольку его знали как солидного человека, на его ребячество посмотрели снисходительно.

Музыка звучала все громче, а вокруг дворца деревья расшумелись не на шутку.

Люди уже стали раскачиваться в такт музыке, а деревья, казалось, взбесились. Созданный ими ветер гудел и бил в окна, создавая чудовищный обертон, а ещё через минуту взволнованные ноты музыки оборвались. Все замерло, но я уже понял, что это лишь затишье перед бурей.

И, действительно, внезапно Розанда прикрыла глаза, словно вспоминая нечто, действительно важное, а потом, встрепенулась, и распахнула веки. Взгляд ее был настолько глубок и ошарашен, что я даже испугался. В этом взгляде прослеживалась некая растерянность. Некая нерешительность.

Внезапно начали лопаться стекла в окнах, одно за одним, осколки падали на красивый мозаичный пол зала приемов. Из разных углов дворцовой залы, между тем потянулись к тронному месту крысы. Они крупнели на глазах и стали приобретать вид маленьких человечков, правда все также с хвостами.

Люди в ужасе жались ближе к столу, а мой бывший начальник, наоборот схватил торт и размахнувшись запустил в уже открывшую было рот Розанду, чтобы издать очередной пассаж. Крем стекал со лба певицы, она схватилась руками за лицо и стала соскребать с него остатки кремовой массы, зефирных цветов и всего прочего, что ещё так недавно составляло вожделенное блюдо для многих присутствующих, а сейчас было лишь предметом их раздражения и недовольства.