Ольга Озерцова - Веснянка

Его окутала дымка… И ничего не было, только туман. И он почувствовал на своих губах нежный запах… Будто его, волка, поцеловали. Его, волка?

Она прижалась лбом к холодному дереву.

Нет у меня ничего, и никому ведь не скажешь.

Ей не было больно. Но стала она сохнуть, в сердце был какой-то шершавый ком и не проходил. От него нельзя было избавиться, оттолкнуть от себя эту тоску-сухоту, и песня будто не могла ожить в ней, пока внутри так пусто.

А у песни вкус земляники. Она рождена в травах, пахнет солнцем, ключевой водой, хлебом. Можно знать все на свете и не спеть песню.

Прошла бы сушь в душе… Неужели в ней никогда больше не родится песня?

– Земля, верни мне ее! Все то темное, что было с волком, не страшно, Великого страха ночного не боюсь, но только…

Она стояла на склоне холма.

Верни мне мою песню.

Боль изострила сердце, немота его прошла, но чтобы родилась песня, нужно еще что-то.

– Я кажусь себе совсем пустой, как пузырь на воде.

Вкус и цвет земли, запахи ветра, все ушло от нее.

И показалось, что нет сил больше выносить себя и свою муку, уйти бы от себя. Рядом шумела березка, ветер шелестел в ее листьях. Ее осенняя рана зажила, она стояла легко, беззаботно, ее листья напевали что-то. Веснянке захотелось превратиться в дерево [50]. И волосы обернутся ветками.

Стать бы мне березою, стать бы мне кудрявою.

Ветер развевал косы. Если она превратится в дерево, то будет чувствовать только ветер, не будет больше больно. И не сможет сбежать с горы. Она ощутила, как усталость и тоска становятся все серебристей и вылетели… Воздушные струи охватывали ее. И уже Веснянка не может шевелиться, тело онемело.

– Нет!

Ей стало вдруг страшно, она с усилием рванулась и побежала.

Из леса тихо вышел ссутулившийся человек и встал на опушке.

Она обернулась. Волк стоял в шкуре, хмуро потупив свой волчий, мертвый, безжизненный взгляд. Веснянка испуганно вздрогнула и поспешила прочь.

– Лучше бы мне не родиться! У волка свой дом, своя жизнь… Не приходи в наш светлый край! Ты чужой здесь, как короста на дереве твое сердце. Но почему же мне темен мой светлый дом? Почему?

Веснянка остановилась, как тогда весной, около дуба.

– Скажи, вечный дуб, ты много знаешь!

И сейчас ей показалось, будто она услышала:

– Солнце растапливает даже холодный лед, значит, мало в тебе солнца.

И волк видел, как испуганно идет Веснянка к деревне, к своему светлому дому. Там ее мир. Она будет петь, будет смеяться. Внезапно в его грубых руках возникло ощущение ее волос, ладоней… Иди, дари счастье другим. Он видел, как она удаляется – маленькая, беспомощная. И вдруг всем телом ощутил, как уходит его свет. И протянул к ней руки… Она обернулась… Увидела его лицо, пошатнулась и побежала прочь. И тонкая стена травы отделила ее от него навсегда.

Только не смотри на меня так. Кто же это придумал, какой бог – людские глаза.

И все эти обычные глаза казались ей пустыми по сравнению с его горьким взглядом.

В его доме сидел человек. Он сразу почуял дурной его дух.

– Послушай, волк, тебе ведь холодно здесь, и к тому же ты взял нашу жену.

– Что ты хочешь от меня? Я не привык к гостям, это место заказано для людей.

Человек вздрогнул. Человековолк кутался в шкуру и страшно смотрел на него от сосны.

– Послушай, ты хозяин леса.

– Это не твое дело.

– Помоги нам, – человек криво усмехнулся. – Мы опять пойдем рубить березу. Помоги. Неужто тебе ее жаль? А Веснянка самая обыкновенная. Из простой девки что сделали. Скоро молиться ей будут.

– Иди прочь.

– Она ведь и тебя обидела.

– О чем ты говоришь?

– Знаю я, это ведь ты ее у меня тогда вырвал.

Волк взглянул на него, и Боз вдруг испуганно повернулся и побежал прочь.

Веснянке снилось, что отрывают, режут ей косы.

Она росла долго, каждую весну встречала она рассветы.

И вздохнув, упала красавица береза… медленно, как женщина на колени, и косы зеленые по траве.

Веснянка вскочила, побежала на холм. Сон оказался вещим. Береза лежала на земле, и ветер шевелил ее свертывающиеся, умирающие листья.

Ярилка, чтобы не слышать их криков, брел в другую сторону, по холмам. В висках мучительно стучало, все мутилось. Может быть, они и правы, может быть… потому что зло надо убивать, изгонять. Он сам было, схватив стрелы, побежал с ними, но сейчас ему хотелось забыть эти вдруг изменившиеся лица. Он остановился перед могучим дубом.