Ольга Озерцова - Веснянка

«Когда прыгали через огонь, в котором сжигалось воплощение сил природы, перескакивая через него в одиночку или парами, то этим как бы приобщали себя к этой силе»; «девушки и мужчины, взявшись за руки, прыгают попарно через огонь. Если при скакании не разойдется пара, то это явная примета, что она соединится браком» (Пропп. С. 88 и др.).

О празднике Ярилы известно очень мало. Очевидно, он имел особенно вольный характер, но записей почти не осталось. Иванов и Топоров приводят следующие свидетельства: «Проводы весны – чучело лошади с разными грубыми атрибутами, которое носили по лугу. В источниках упоминаются пляски и песни в честь Ярилы на полях. По данным великорусских источников, Ярила выступает как воплощение силы плодородия, хотя часто эта функция представлена в суженном или вырожденном виде. Это проявляется в обычае, по которому в этот день девушек отпускают «поневеститься» и снимаются некоторые запреты на отношения между молодыми людьми… В великорусских источниках Ярила может быть и стариком. Смотри выкрики, которыми его провожают: "Помер вин, помер, який вин був хороший!"» (с. 212); «День Купалы также называется Ярилиным днем. Ярилки празднуются после Воскресения перед Петровским постом в роще на холме, называемом Ярилина плешь. Сюда участники праздника (участие семейных запрещено) приплывают на челнах. Возжигается костер, поются песни с «причинкой», т. е. неприличные. После этого начинаются разнузданные оргии, кончающиеся только к утру. На вопрос Н.М. Медельсона, кто же такой этот Ярила, которого так почитают, ему ответили: "Он, Ярила, любовь очень одобрял". Сообщается также, что за 20–30 лет до этого оргии были еще разнузданнее» (с. 213).

О слепоте и происхождении героя мифа от камня как знаке воплощения смерти говорится в хеттской поэме: «Уликумми (сын каменной скалы) слеп. По отношению к нему повторяется формула:

В эпизоде поэмы, где богиня Иштар пытается обольстить Уликумми пением и игрой на лютне, Большая Волна, встающая из моря, объясняет ей, почему ее старания тщетны:

Слепота Каменного Убийцы, защищенного камнем от вида опасных для него богов (как Иштар), может быть объяснена понятием "обоюдной невидимости", введенным В.Я. Проппом, для объяснения сделанного А.А. Потебней наблюдения о слепоте славянской Бабы-Яги как воплощении смерти» (Иванов, Топоров. С. 125).

Превращение девушки от тоски и горя в березу, тополь и т. д. – чрезвычайно распространенный мотив в народных песнях и балладах.

О жертвоприношении упоминается в описании язычества при князе Владимире в «Повести временных лет» под 980 г.: «Нача княжити Владимир в Киеве един. И постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога, и Семаргла, и Мокошь, и жьряху им, Наричюще я богы, и привожаху сыны своя и дъщери и жьряху бесом и осквьрняху землю требами своими». Археологические раскопки славянских святилищ подтверждают эти летописные сведения. См., например: Тимощук Б.А., Русанова И.П. Второе Збручское святилище. В кн.: Древности славян и Руси. М., 1988. С. 78–81.