Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

Совник добрался до границы, за которой уже не было всех этих холмов и кусков металла торчавших из земли. Не могло не радовать, что на всём своём пути не раз и не два он встречал новые машины, выкопанные и разобранные на куски. Люди сделали это и явно не примитивные голодранцы, одетые в шкуры и обитающие в местных лесах.

А затем он обратил взор к горизонту и понял, что дымка, висевшая там, это вовсе не дымка, и не облака. Там возвышается лес, закрывающий собой чуть ли ни весь горизонт.

И та узкая полоска, что была принята им за грозовые облака, та, что тянется по небу под углом к земле — это тоже не имеет отношения к небесам. Там, впереди, находится поселение…

Ну, если на чистоту, такой дымный столбик мог дать и просто костёр, разведённый каким-нибудь бродягой, или возгорание сухой травы на солнце, но лес на горизонте и разобранные танки за спиной, убеждали его в обратном. Точнее, сильно повышали шанс на то, что впереди находится людское поселение. Тащить металл, снятый с машин, работа не из лёгких. А если рядом лесной массив, то и дрова всегда под рукой. А дрова это и строительный материал, и топливо и мясо и ягоды. А если рядом есть ещё и река, хоть совсем крошечная, тогда поселение там вполне может быть. Лучше места для него придумать сложно. Так сказать, оптимальное расположение на равном удалении от всех основных ресурсов, включая почву, пригодную для земледелия.

Ему очень хотелось верить, что глаза не подводят, воображение тут не причём, что эта дымка, указывает на поселение людей. И выяснить прав он в своих надеждах или просто выдаёт желаемое за действительное, можно только одним способом — сходить и посмотреть вблизи.

Холмы закончились, он снова идёт по относительно ровному полю.

К середине дня, Совник так и не увидел источника дымного столба, за то разглядел золотистое пятно среди зелёного одеяла луговой травы. Вряд ли это какой-то новый вид трав. К тому же возникло чувство, что он это уже где-то видел. Ему подумалось, что это поле какой-то нужной людям травы, может, используемой в качестве еды… собственно, он понятия не имел что это такое, но очень уж хотелось верить, что перед ним поле засеянное людьми.

Совник, после сна в башне погибшего танка, начал настолько остро ощущать себя одиноким и потерянным, что выть хотелось. Вообще стало казаться, что он будто бы слоняется среди могил, единственный человек, уцелевший в какой-то ужасной беде, унёсшей жизни всего, что ходило на двух ногах. Глупо, так думать, конечно… но в жизни людей, нет ничего страшнее одиночества.

Память тут ожила, позволив себе отвратительную выходку — сообщила, почему люди так боятся одиночества. Потому что они слабые и хлипкие, клыков у них нет, когтей нет, еду добывать почти самоубийство и каждый раз героизм величайший… вот когда надо, память молчит как убитая. Когда на душе и так погано, так она тут как тут…

Только к вечеру он добрался до поселения и понял, почему дым видит весь день, а самого селения не ощущается и в помине — оно располагалось в низине. В этаком полукарьере.

Поля, словно ножом срезало. Он чуть не свалился вниз, но наученный горьким опытом, заприметив особенно пышный строй луговой травы, сбавил шаг и стал двигаться осторожнее. Так и есть — за стеной особенно пышной травы, его стопа провалилась в пустоту. Он раздвинул заросли руками и обнаружил, что прямо под ним, довольно-таки высокий обрыв. Что находится за этим пышным стрем, он раньше не мог увидеть, потому что там, где он шёл прежде, земля слегка понижалась, а у края обрыва резко уходила вверх и заканчивалась высоким, не шибко пологим, склоном обрыва. А дальше, на расстоянии метров в триста, то самое людское поселение.

Тут он обратил внимание, на то, чего не заприметил раньше — через обрыв проложена, точнее, вытоптана, узкая дорога. Она шла наискось через обрыв, сохраняя некоторую пологость своего полотна шириной в метр. Поднималась к зарослям травы на краю обрыва и да — отклонился назад, сделал пару шагов, так и есть — правее него, траву ободрали, причём недавно. Это точно дорога, хотя, здесь в поле, едва различимая. На склоне её хорошо видно и там, где через поле между обрывом с селением идёт, тоже можно различить, а в поле за обрывом дорога практически теряется. Видимо, в поле ею пользовались редко, дорога регулярно зарастала и терялась. Возможно, на равнине, и не было постоянной дороги, в отличие от вытоптанного полотна на склоне и внизу.

Дорога ведёт, прямо к селению. К тому, что сейчас источает жирный чёрный дым.