Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

Голос потонул в диком рёве. Все головы поднялись, глаза людей обратились к небесам — простыня из множества полос белого дыма накрыла их. Ракеты, понял он — там ракеты… с другой стороны, послышался такой же нарастающий рёв. А затем канонада разорвала воздух оглушительными взрывами. Артиллерия всех видов работает с обеих сторон.

В небе возникли быстрые серебристые искры — они врезались в ракеты и снаряды, те рвались в воздухе, не достигнув земли. Дроны прикрытия… не все снаряды рванули на высоте. Часть из них упала вниз. Он не успел даже глазом моргнуть, как с диким воем нечто рухнуло в башню танка, через два ряда от него. Ударная волна опрокинула Совника на землю. Он кое-как сел — в ушах гудит, из носа и глаз течёт кровь… у него нет ног. Их оторвало осколками разорванного в клочья танка.

Но боли нет… звуки пропали. Взревели моторы и десятки железных машин, рванули вперёд. Они стреляют на ходу, артиллерийские снаряды, плазма, лазерные лучи — в этой битве смешалось всё, что придумал человек, за последние пятьсот лет. Первый ряд машин укутало дымом, облаками пыли и, летевшими в разные стороны, кусками земли… из дымной полосы вылетали не только комья почвы и куски металла. Только что над головой пролетело человеческое тело без головы, рук и ног, лишь торс брызгающий кровью из обрубков конечностей. Оно упало сразу за спиной. Он не смог обернуться, завороженный разворачивающейся перед ним сценой грандиозной битвы.

Однако…

— Началось. — Сказал мягкий голос за спиной.

Совник вздрогнул от ужаса — только что там шмякнулся кусок изорванной плоти, а теперь говорит это всё… он с трудом повернулся и не увидел мёртвого тела, он увидел глаза — карие, миндалевидный разрез, тонкие черты… удивительно красивое лицо сейчас смотрит на него с улыбкой. Оно, кажется, женское, есть в нём что-то такое… а в глазах кровожадный оскал и жестокость, какой не знает даже человек… он вдруг подумал, что перед ним лицо этой войны.

Безумная красота, какой не знает ни одна из женщин Земли — но суть её разрушение, она не признаёт ничего созидательного. Только битва, только смерть и грохот взрывов. Жестокость — к себе и другим, жестокость ко всему, что несогласно с тобой. Если ты против этих карих глаз — твоя участь, валяться в грязи и истекать кровь с обрубками ног, оторванных взрывом снаряда. Хочешь заслужить благосклонность этих глаз? Останься жив, но не просто сохрани свою тушку — пусть в траве, с обрубками ног, истекая кровью, валяется твой враг. Только так. Никак иначе, эта красота — красота смерти, разрушения, безумных битв, в коих гибнут сотни и тысячи. Жуткая и страшная красота разрушительной ипостаси любой из природных стихий. Это и есть лицо войны. Ведь человеческая страсть к разрушению, то же в какой-то степени, стихия…

Лицо войны — оно не должно быть таким здесь. Ведь это лицо, взывает не только к смерти и разрушению, в нём призыв к благородству и чести. К тем правилам войны, какие не были знакомы погибшему миру и даже презирались им. Однако у той, последней войны этого мира, совсем ненадолго, лицо стало именно таким. Благородство проснулось в людях, на пороге гибели всего, что они создавали тысячи лет, проснулось за секунды до того, как они покатились обратно в пещеры…

Он проснулся в холодном поту, подскочил и врезался лбом в металлический потолок башни.

Совник со стоном свалился обратно и теперь врезался затылком в какой-то выступ.

— Да что ж такое? — Сказал он, глядя на гладкий металл танковой башни. Она естественно, отвечать не стала — не любит она разговаривать. Танковая башня любит вертеться юлой и стрелять, а вот разговаривать — то всё суета людская…

В башне просидел недолго, минут десять и сон стал стираться из памяти, мелкая дрожь, бежавшая по телу, прошла. Да и удары кумполом о стенки танковой башни поспособствовали тому, что б он как можно скорее очнулся, надо признать, от слегка кошмарного ночного видения.

Как только полегчало, Совник вернулся к решению своих насущных проблем. Ведь это всего лишь сон. У него хватает и других поводов для переживаний, что б ещё и из-за снов беспокоиться.

К тому же, детали сновидения стирались всё сильнее — так всегда с ними бывает.

В первые две секунды прекрасно помнишь что снилось. А к концу уже второй минуты с трудом можешь вспомнить, снилось ли тебе что-либо в принципе или проспал ты без единого сна?

Он выбрался наружу и первым делом стал искать следы в траве, да вокруг ямы. Была смутная надежда, что танк откопали не слишком давно и удастся найти тех, кто это сделал. Увы, трава не сохранила ничего, как и земля. К тому же, вчера он не заметил, а вот теперь, при свете дня, увидел молодую поросль на склонах и дне ямы, выкопанной вокруг танка. Его раскопали и разобрали на части очень давно. Следов не осталось, увы. Пора двигаться дальше.