Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

Так, пора уходить.

Совник огляделся, пытаясь выбрать направление. Куда ни глянь, деревья, корни и редкий подлесок. Куда идти, решительно не понятно. Он заблудился, увы, но придётся признать, что обратную дорогу, если не случится чудо, он найдёт очень не скоро.

Минут десять он стоял у дерева, ожидая чуда, вроде того, что произошло в ветвях этого леса.

Даже вообще ни проблеска, ни весточки, только в глубине леса кто-то истошно заорал, потом зарычал, заукал и разнеслось нечто, вроде истеричного хохота.

Так, вот — туда, значит, ни ногой. Подозрительные звуки эти.

Совник глянул в другую сторону, из которой не неслось никаких звуков. Вроде там и света побольше. Туда и пойдёт. И пошёл, а что поделаешь?

Странная бодрость, сытость и полное отсутствие жажды, пугали его ещё с час. Тишина леса, весь этот величественный покой, всё время возвращал его мысли к тому, что случилось на той ветке.

А потом не до того стало. Лес изменился. Теперь он кричал, ухал, укал и кидался в него зелёными плодами. Не сам лес конечно — волосатые люди. Откуда они взялись непонятно, но вдруг появились и начали над головой орать. Совник остановился, положил ладонь на рукоять меча, насторожился — из листвы густой, в лоб тут же прилетел зелёный плод. Оказался он мягким и горьковатым на вкус. А тут хочешь, не хочешь, узнаешь какой он. Всё лицо соком и ошмётками плода того измазало. Не успел проморгаться, как уже и второй летит. Увернулся, да припустил бегом. Над головой ор поднялся оглушительный и весёлый очень. Зашуршали листья, затрещали ветки — волосатые люди бежали за ним по первому ярусу и без остановки закидывали его плодами, да ветками.

Уйти от них не получалось и чего им надо он тоже не понимал. А тут вдруг выскочил на просеку — по всей поверхности, лежат куски гнилого дерева и сухие ветки. Понятно, что просека образовалась очень давно, и создал её ствол гигантского дерева, рухнувший наземь. Полпросеки проскочил — кидаться плодами в него почти перестали. А тут громадная ветка над просекой висит, а на ней крупная обезьяна. «У!» — говорит и с ветки прыгает. Но не наземь — обезьян повис на одной руке, размахнулся и бросил в него плод. Совник увернулся, выпрямился, а обезьян совсем не расстроился.

Однако как-то странно себя вести начал — у него вся морда исказилась. Остальные обезьяны сидят на ветке, притихли они, с любопытством смотрят на своего собрата. Тот ощерил зубы, всё лицо сжалось, короткие ноги подтянул и…

Руку под зад подставил, а потом звук неприличный и в ладони обезьяна… ну, животные неразумные, как бы… бывает оно как бы.

Обезьян поднял руку к лицу. Глянул, понюхал, поморщился, фыркнул и на него как-то подозрительно смотрит.

— Эй! — Воскликнул Совник, верно прочитав выражение этой морды, так сильно напоминающей человеческое лицо. Обезьян ощерился в улыбке, размахнулся и бросил.

Совник, героическим рывком сиганул в заросли, чудом избежав унижения. Затем со всех ног ринулся в другую сторону. За спиной уканье стихает — весёлое оно такое, смех чем-то напоминает…

Как-то унизительно. Князь он или не князь? Взять и всех там зарезать!

Однако живой князь гораздо лучше мёртвого.

Так что Совник обиду проглотил и ещё быстрее побежал. И так ему повезло в этой жизни, что бежал словно ветер! Да. Мелькнул мимо валуна большущего, словно ветер мелькнул. А потом слышит — рёв дикий, да такой, что чуть не сдуло его. Обернулся на бегу — валун ожил.

И в след ему смотрит громадными злобными глазами.

Спустя пару секунд, причины побудившие людей выбрать название, для сего зверя он понял гораздо лучше — монстр взревел оскорблёно и за ним. И каждый шаг «бууум!», «бууум!», «бууум!».

Топот такой, что даже деревья раскачиваются. Значительно лучше усвоив, почему Топотун называется именно так, Совник взвизгнул — очень героически, конечно же! Ведь князь, а как князь по-другому может-то? Только героически. И припустил он не то что бы быстрее, но гораздо продуктивнее — начал отчаянно петлять и дополнительно прыгать там, где нужно было бы перелазать препятствия. Через препятствия прыгать он раньше не пробовал, но тут понял, что легко стал бы чемпионом в таком виде спорта, как бег с препятствиями, если б такой спорт существовал.

Остановился только когда перестал слышать за спиной рёв топотуна и хруст ломаемых веток, коих хватало как на нижнем ярусе, до коего топотун доставал хребтом, так и на земле, в редком подлеске. Князь оглянулся — пусто, тихо молчит лес и где-то далеко поёт незнакомая ему птичка.