Дарина Стрельченко - Лавочка мадам Фуфур [litres]

Я ещё раз обвёл глазами поезд, усмехнулся про себя. Ну какое чтение мыслей, когда эта девушка без всякого невербального потока видит меня насквозь?

Эта девушка смотрела на меня и улыбалась. Я ощутил, что её пальцы всё ещё касаются моих губ.

Темнота за окном густела, тянула жадные щупальца в наш вагон, но слабые золотистые свечи стояли на страже, окутывая нас с Иляной дрожащим ласковым коконом света. У меня немного кружилась голова; возможно, я сильно волновался. Плохо помню. Помню только, что Иляна была очень, очень красива, и что где-то рядом попискивал во сне Тоша и шуршала, успокаивая его, Ракушка, и чиркали вокруг вагона импульсы, наугад рассылаемые Фуфур, но мой поезд был неуязвим, и я был неуязвим, потому что в глазах сидящей напротив девушки я видел ответ на вопрос, который никогда не задам.

– Иляна…

Поезд с грохотом остановился. В окно хлынул свет. Я инстинктивно прикрыл рукой глаза, а когда зрение вернулось, бросился к окошку и увидел, что мы остановились у заброшенной станции. На скамейке под старым навесом сидел Веник.

Светало.

Я оглянулся. В дверях вагона стояла мадам Фуфур.

– Это конечная, – сказала она, хлопая дверью. – Вениамин здесь. Всё так, как я и обещала. Ляночка, – она перевела взгляд на Иляну, которая вновь была в обыкновенном светлом платье, – не тяни. Заканчивай с морсом и скорее на фабрику, дел – по горло. После обеда начинаем активную фазу.

Я понял, что у меня есть секунд пять – если внезапность согласится мне их подарить. И бросил в сторону Фуфур картинку с полыхающим импульсным зарядом. Она вскрикнула, отпрянула, но разобралась почти тут же.

Однако этого хватило.

– Иляна, ни на кого не глядя, идёшь к остановке, забираешь Вениамина, и вдвоём уходите в туман. Быстро!

– А ты? Твой… твой чип?

– Я стёр с него всё.

Она поднялась на цыпочки и поцеловала меня. А потом, обогнув Фуфур, вышла из вагона и побежала к навесу у крохотной станции. Мадам даже не пыталась её остановить.

Мне было невыносимо грустно в этот миг, и в голове скулил обиженный, брошенный Антон-мальчишка. Но я знал, что времени осталось совсем немного и скоро я обо всём позабуду. Обо всём.

Я запустил полную очистку чипа. Вот-вот, вот-вот все мои мысли, знания и воспоминания исчезнут. Кто-то спросит, почему я не стёр информацию избирательно? Мог бы, например, оставить то, что касалось характера, привязанностей, привычек и всё такое. Знайте: те, кто об этом спросит, – никакие не технари. Любой технарь в курсе, что гарантию удаления может дать только полное отложенное форматирование, – так я и сделал. За несколько часов, что прошли с момента запуска форматирования, на чипе подтёрлись все хвосты, подтянулись все старые воспоминания, о которых я уже и забыл.

В оставшиеся минуты отложенное форматирование соберёт всё, что можно, прежде чем запустить процесс удаления. На чипе не останется даже налёта памяти. Главное – дотянуть, выиграть эти минуты.

Иляна уходила, и во мне просыпались скепсис и метафоричность. Я чувствовал себя котлом воспоминаний, котлом, полным зелья, в которое напихали метёлки разнотравья, пучки перьев, всыпали какие-то комочки и порошки… Я был полон до краёв, но котёл готовились вылить – с минуты на минуту, вот-вот… Сложные образы приходят, когда ты на краю сознания.

Я в последний раз взглянул вслед Иляне, которую не смогли затмить ни фантазии, ни воспоминания, ни искусственная Екатерина. Но Иляны уже не было, и Веника тоже. На скамейке сидела дама с зонтиком, в элегантном малиновом плаще. Вероятно, ждала поезда.

Так и было, конечно. Я окликнул её и сделал приглашающий жест. Немного рисковал: форматирование могло не завершиться, а в рукаве мадам Фуфур ещё остались козыри – это было написано у неё на лбу. Ну, вернее, вилось у висков. Она меня совершенно не боялась. Она с улыбкой поднялась и пошла мне навстречу, зажав под мышкой зонтик и придерживая аккуратный кожаный портфель.

– Успешно разгадали, что ваш романтический вечер прервал всего лишь мой образ? Антон, вы очень талантливый ученик, очень, но чуточку чудак. Ну что, когда завершается форматирование?

Я расплылся в улыбке. Как ещё реагировать на её всеведение? Я давно перестал удивляться.

– Чтобы переписать информацию с вашего чипа, нам в любом случае хватит и десяти секунд.

Мы вошли в вагон, и я наконец пустил в ход тот единственный козырь, который она могла не предусмотреть. По вагону прошла дрожь, и состав тронулся.