Игорь Семёнов: Катавасия (СИ)

Потому потомство Николая Каурина к концу девяностых годов в Курицыно считалось старожилами. Демографическую ситуацию спасли эвакуированные ленинградцы, часть из которых так и осела на Урале. Завод после войны принялся за производство трансформаторов, сварочных аппаратов. При Хрущёве начали разрабатывать для нужд "оборонки" лазерные установки.

Именно из-за обычных трансформаторов и "сварочников" завод и стал лакомым куском для многих предпринимателей. К несчастью для завода, при приватизации ему "сверху" определили быть акционерным обществом открытого типа. К началу первого этапа борьбы за власть наиболее крупные пакеты акций завода находились в руках нескольких небольших коммерческих предприятий и ряда предприимчивых граждан. Если точнее, то покупка пакетов была оформлена не на самих "активистов", а на их родственников и хороших знакомых.

* * *

Недели три назад Валера Каурин (внук знаменитого Николая Каурина и нынешний заместитель Борисова по кадрам и режиму) с наисерьезнейшим видом доказывал Вадиму реальность существования "ворот" в иные миры, приводил в пример птенца какого-то дурного птеродактиля, обнаруженного на одном из островков Арала и благополучно там же подохшего еще до момента своего обнаружения загулявшими рыбаками. "Ну, это ясно, подшофе ещё не то найти можно, - рассуждал Вадим, - но я-то трезв, а Валера - тот вообще с тех пор как года два назад зациклился на Кастанеде, спиртного в рот не берет. Хотя от Карлоса Кастанеды с его "Учением дона Хуана" крыша тоже съехать могёт, да ещё как, даже ихних кактусов жрать не надо, достаточно прочтения." Книговины эти Валера уже несколько месяцев настойчиво и регулярно навяливал Двинцову.

Пришлось взять первый том, из любопытства с трудом и скрипом осилил чуть больше половины, книгу вернул, а Валере сбрехал, что других томов давать не надо, что, мол, сам вчерась возле УрГУ купил полный комплект. Покупать Кастаньеду ни полного, ни частичного, конечно же не собирался до морковкиного заговенья, но сказать правду не решился, расстраивать Каурина (а он бы искренне и надолго запереживал за Вадима, пребывающего во тьме невежества) не хотелось.

Так что там еще Валера вещал про эти "ворота"? Да, что обязательнейшее условие для их появления (или открытия - как там правильней?) - это близость водоёма и лежащий туман. Валерий даже рассказывал, что такие "дверцы" нашёл где-то неподалеку от Курицыно, по дороге к своей заимке. (Есть у Каурина избенка в лесу, километрах в двадцати от поселка, там Валера и пропадает почти все свободное от работы и семьи время). Вадим тогда слушал Валерия хотя и внимательно, ритмично кивая головой, но не знал, как ему отнестись к услышанному. С одной стороны - во все эти "ворота" верить хотелось давно и со страшной силой. А с другой - знал в наиболее стойкой глубине рассудка, что "этого не может быть, потому что не может быть никогда, а если вдруг оказалось, что оно все-таки есть, смотри выше и делай выводы".

И вот те: "Здравствуйте, я ваша тётя!". То есть, конечно, не тётя, а Жар-Птица! Стоит себе, зараза, на щебёнке, её всю грязью окатили до степени придорожного булыжника, а она и в ус, то есть - в клюв не дует. "Одно из двух - решал Вадим - либо я уже псих, либо эти чёртовы ворота в чёрт-знает-куда - самая что ни на есть суровая реальность. Ежели крыша элементарно поехала - это проще, хотя и чревато последствиями. А ежли..."

Но Птица-то, леший её в бульон, стояла у дороги самая что ни на есть настоящая, во всей своей объективности, данной нам в ощущениях!

На заводе почти сразу ломанулся в кабинет к Валере, но того на месте не оказалось - уехал по делам в Первоуральск. Работа шла своим нудным чередом, все как всегда: прочел пару жалоб от сокращаемых работников, познакомился с очередным исковым опусом прежнего Генерального, почесал языки с местными юристками (или юристихами?). Сходил в столовку, всякий раз приятно радующую ценами, объёмом порций и нетоксичностью предлагаемого ассортимента. После обеда заседали у Борисова, наполеонили "планов громадьё" по борьбе с акционерной оппозицией. Скука.

Валерка подъехал к концу дня, поговорить толком не вышло, а рассказывать ему про Птицу что-то вообще расхотелось.

Спросил только про "ворота", в ответ получил приглашение приехать к нему в "логово" на выходные, захватив с собой какого-то Дедкина, который, как сказал Валера, сам позвонит Вадиму на работу в пятницу и договорится о встрече на вокзале.

В пятницу с утра был в суде. До рассмотрения иска, как всегда, так и не добрались. Судья Долгих, упорно оправдывая свою фамилию, старательно и с трудом поддерживая на лице мину офигенной усталости, в седьмой раз предложил сторонам выйти за дверь и договориться до мирового соглашения. Естественно, задверные переговоры, состоявшие из взаимных упреков, полных горькой жалости к себе, ничего не дали. Вернулись в кабинет. Долгих, выслушав рапорт о тщетности установления мира без его, Долгих, участия, огорченно сообщил, что время, отведенное сторонам на сегодня, истекло, что через пару минут он будет рассматривать другое дело и посему просит стороны прийти к нему через восемь месяцев. А раньше, мол, никак нельзя, все уже наперед расписано и занято иными гражданами, жаждущими обретения Великой Судебной Истины в первой (или кассационной) инстанции.