Игорь Семёнов - Катавасия (СИ)

Экспансия Руси и экспансионизм Европы - явления, в первую очередь, различные по своему духу, по отношению к местному населению, к "открываемым" землям (Хотя, хоть убей, не мог Двинцов согласиться с названием "Эпоха великих географических открытий"). Открывать можно места безлюдные, навроде Антарктики, а как можно назвать открытием элементарный набег на чужие земли, аборигенами вдоль и поперек исхоженные и изученные. Как оскорбились бы "цивилизаторы" тех времен, ежели бы, опережая конкисту, высадились на землю Испании воинственные ацтеки, сжигая христианские храмы, убивая и насилуя, вывозя ценности, силою приводя к вере в Пернатого Змея и при этом все это называя великим открытием Европы, даже не Европы, а того же, но по-иному уже называемого. В Испании хоть индейцев за людей почитали, а местную знать - за дворян, пуритане куда покруче "новые земли открывали", напочь уничтожая местное население вкупе с бизонами. Если бы ирокезы с н'де (что позднее апачами - то есть - мстителями назвали) додумались вовремя англичан и прочих протестантов нелюдями объявить, целее бы были, да и заслуживали те подобного прозвания в полной мере. С тем же успехом можно назвать и набеги гуннов и монголов, и походы Македонского открытием новых земель. Стоит только плясать от аналогии событий и прекратить считать Европу пупком Земли.) Испанцы, англичане и другие "немцы" - те шли искать новых земель для себя лично, для торговли, для добычи дешевых рабов, для прочей выгоды, подминая под себя покоренные народы, заставляя их менять веру, язык, забывать родные речь, обычаи и историю, вдалбливая мечом и крестом чувство превосходства белой расы и, добиваясь того внешне, получали в ответ тайные и явные ненависть и презрение. Даже нынче государственными и разговорными языками большинства жителей бывших колоний являются языки их былых захватчиков, а их родные - стерты были безвозвратно в памяти народа бездумными пришельцами, "цивилизаторами от Прокруста", обеднившими, ограбившими в результате Землю нашу на еще одно (и если бы только одно!) разнообразие в том, что гораздо выше, неизмеримо ценнее и цивилизации, и науки, и техники - разнообразие КУЛЬТУРЫ.

Русь шла вперед, ширилась по-иному: миром, охотно и легко усваивая чужие наречия, незнакомые рукомесла, новые знания, щедро при том делясь своим умом с туземцами, не только не навязывая своей религии, но и, зачастую, принимая в свой пантеон местных божков (по принципу: "всё в запас сгодится", "дают - бери, бьют - беги!"), роднясь с местными народами, свадьбами, а не насилием создавая разнообразие человеческих типов, сводя с ума поколения будущих антропологов невозможностью точного определения, классификации своих будущих потомков.

Это после князья, цари и прочие, власть имущие, поклоняясь загранице, слепо, без разбора, принимали чужие и чужеродные религию, обычаи и даже язык, презирая в дальнейшем всё отечественное, искренне уже не веря в свой народ, в собственных "Платонов и быстрых разумом Невтонов", доходя до холопства в своём низкопоклонстве перед всем иностранным, принимая последнего парикмахера "из-за бугра" лучше и почтительней, чем своего ученого, писателя, мастера-умельца. Тогда уже перенимали "сливки общества" (может быть, от слова "слив", то есть "отброс") и презрительное отношение к туземцу, обманывая его, задарма скупая добытое его трудом и сгоняя с его же земли, удивляясь затем вспыхивающим бунтам и жестоко их подавляя.

Но это было после, да и приходили на новые земли великодержавные чинодралы разных рангов, родства не помнящие и родного языка не знающие не сразу. А первыми-то по прежнему шли всё те же беспокойные Васи, оставляя надолго по себе добрую память, создавая в глазах аборигенов образ русского народа, образ, который не могли вытравить веками после никакие чиновники, никакие купцы-обиралы, никакие правительства. Эти вот Васи, заброшенные шалой судьбиною в далёкие Тмутаракани планеты, без раздумья и сомнений, только лишь почувствовав справедливость творящегося, вставали в ратные ряды чужих народов, отдавая свою жизнь за чужую свободу, за покой чужих детей, тем самым создавая впервые вечный образ русского воина, да такой, что после шли эти народы добровольно (что бы не писали ныне некоторые "историки") под руку Руси, России, называя её народ старшим братом. В девятнадцатом веке, а, зачастую, и в двадцатом, Россию часто называли "Жандармом Европы", не желая видеть очевидного: русские чаще всего (а рядовые солдаты и офицеры - практически всегда!) шли в чужие страны ПОМОГАТЬ: бить захватчиков, драться за чужую свободу, помогать устанавливать лучшую жизнь, усмирять смуту (наверное, даже генетически помня ужасы своих смут и желая спасти, уберечь от них соседей). Русские, бедствуя сами, отдавали последнее и самою жизнь, не умея добиться порядка, справедливости, лучшей доли людской у себя дома, шли с открытой душой добывать всё это другим, справедливо тем гордясь. Нет, не "Жандармы Европы" шли воевать в Сербии, бились с османами на Шипке, гнали вспять по Европе полчища Гитлера и Наполеона, не "Жандармы Европы" грудью своей закрыли её, "цивилизованную" (Если инквизиция, несоблюдение элементарных правил гигиены, бескультурье за столом и поголовная, до королей, безграмотность есть первейшие признаки цивилизации!) от набегов монголо-татар. И даже не "Жандармы Европы" (я имею в виду и многих из тех, кто отдавал приказы!) входили в недавние времена в Прагу и Будапешт, в Афганистан, Анголу, Вьетнам и многие другие страны! Нет, не жандармы! Ибо искренне верили, что несут народам свободу и счастье, лучшую жизнь, что противостоят им горстки отщепенцев, а вовсе не Народ (А, может, так оно и было? Нам теперь уже, наверное, никогда не узнать правды).