Елена Кисель - Немёртвый камень

Сразу четыре воина Лютых Ратей шагнули вперед, заслоняя собой Морозящего и нанося удары по замершим Максу и Кристо, но над полем словно взметнулся вихрь белых, золотых и алых лепестков — и Ратники просто растворились, обратившись в туманное, болотное нечто, стремительно утекающее с поля боя. Лорелея плавно и изящно опустила руки, мимоходом испепелила Каинов Нож и улыбнулась Кристо мило-виноватой и многое объясняющей улыбкой.

— Ты права, — негромко ответил Макс на ее взгляд. — Всё после. Сперва закончим.

Он сделал шаг к Морозящему Дракону, вокруг которого теперь была пустота: даже Лютые Рати отступили от того, кто их поднял, угадывая волю разбуженной преемницы Светлоликих, которая стояла тут же, рядом.

— Так значит, решил нарушить местные традиции? — голос Ковальски был холодным и яростным, и Кристо показалось, что каштановые с проседью волосы полыхнули червонным золотом. — Ничего, всё можно поправить. Похоже, ты сам выбрал, кто будет драться восьмым с вашей стороны. Встань!

Шеайнерес прижался к земле и зашипел, но подниматься не собирался. Он окончательно провалился в состояние страха, и его непросто было оттуда выдернуть — да никто и не собирался проводить с Драконом психологические тренинги.

— Я сказал, вставай, мразь! Если, конечно, не хочешь по доброй воле зашиться в колодец со своими дружками заодно. Встань! — Морозящий все же встал на ноги, метая загнанные, но от этого еще более бешеные взгляды. — А теперь выбирай: он или я.

Кристо бросил на Макса пораженный взгляд: Ковальски никогда сам не лез в такую-то драку! Шеайнерес переводил глаза с Кристо на Макса, судорожно облизывался и что-то шептал.

— Выбирай, кто будет твоим противником!

Известное против неизвестного. Никаких шансов против Витязя в честном бою у Дракона все равно не было. Он оскалился и кивнул Максу.

— Как видно, мне представится убить тебя в третий раз…

— Значит, я? — уточнил Ковальски.

Ненависть, которая бурлила внутри, все же вырвалась наружу потоком слов:

— Ты, иномирец! Почему я не развеял тебя прахом в первый твой день в Целестии? Ничего, я исправлю свою ошибку, ты узнаешь, каково стоять на пути мироздания! — он со скрежетом потянул из-за пояса зазубренный клинок. — Я выбираю тебя — и можешь считать, что тебя выбрала сме…

Макс неуловимым жестом выбросил вперед руки — и Морозящий Дракон обратился в серый порошок, осевший на землю аккуратной кучкой.

— Выбор поганый, — подытожил Ковальски и отряхнул ладони. Он поморщился, пошатнулся — но тут же встал рядом с Кристо твердо, расправив плечи. Лорелея стояла с другой стороны, ее волосы поблекли, но глаза светились вдвое ярче светом неразбавленной магии.

Над полем битвы стояла такая тишь, что можно было услышать, как неприлично громко бурчит в желудке у Озза.

Кристо, не веря себе, смотрел на кучку серого праха, которую уже начал раздувать ветерок.

— Что… что это с ним?

— Он не читал о сообщающихся сосудах, — бросил Макс непонятную фразу. — В общем, крупно нарвался из-за незнания физики. Похоже, они малость растеряны?

Не то слово. Впервые несущие смерть и не знающие препонов Лютые Рати серьезно призадумались, глядя на пыльцу, оставшуюся от их предводителя. Неясное шелестящее шипение пронеслось над их рядами: они переговаривались и решали, что делать.

Напротив них стоял Витязь Одонара, одетый в солнечное сияние, а по две стороны от него, будто крылья или хранители застыли Макс и Лори. За их спиной сомкнули ряды артефакторы, наемники, кордонщики и ополченцы.

Над Одонаром, над головами всех медленно входила в четвертую фазу серая радуга.

Дара разминулась с Максом и Лорелеей совсем немного, но об этом не знала и даже не думала. Она вообще мало о чем думала, пока пробивалась к Одонару с помощью артефактов огня, пока доказывала Зерку, что она своя, и пробегала в зазывно распахнутые двери. Отданное ей Экстером знание указывало путь, и ноги ее несли сами, руки выполняли пассы, а сама она смотрела на все будто со стороны. Где-то глубоко внутри осталась восемнадцатилетняя девушка, которая так хотела понять разницу между вещью и человеком. Она притаилась, выпустив наружу артефактора, ученицу Бестии и Ковальски. Артемагиня шла к поставленной цели по уже известному принципу «Если не я, то кто?» — и нежить разбегалась, только увидев ее лицо. Но это уже по другому принципу: «Да как бы хуже не стало…»

Она замедлила шаги только когда шагнула в коридор, ведущий к Трем Комнатам. Миновала черту, на которой когда-то стоял Макс, закрывая своей жизнью путь для Холдона: кровь впиталась в пол и стены коридора, и ее не взяли никакие заклятия. Три двери полукругом смотрели каждая из своей ниши: опасная Большая; черного дерева, со вставками хризолитов Особая…