Майкл Мэннинг - Возвышение и мятеж

Но с каждым действиям сила во мне росла. Вскоре я более не смогу её сдерживать. Вот, почему я пришёл сюда. Или, точнее, поэтому я создал это место — пустой карман, скрытый между измерениями.

После спасения моих детей я продолжил свою миссию по искоренению АНСИС в моём мире. Достиг ли я успеха — то было спорным вопросом, но постепенно я начал осознавать, что каждое использование моей силы делало её мощнее, и голос становился громче. Он снабжал меня подсказками и знаниями, рассказывал о расположении скрытых мест, где АНСИС считал себя в безопасности.

И некоторое время я слушал, с радостью принимая его помощь и уничтожая их на каждом шагу. Однако в конце концов я осознал его намерения. Он подстрекал меня, подталкивал к всё большему использованию силы, чтобы ускорить наступление конца.

В моей голове мелькнул образ — я увидел прыгнувшего из-за стола мужчину с парой кинжалов в руке, но целью его была не Роуз, а сидевший рядом с ней крупный мужчина. «Он не её убивать собирается», — молча подумал я.

— И что, как ты думаешь, будет после того, как он убьёт её телохранителя? — спросил голос. — Мне показать?

«Нет!» — закричал я у себя в голове.

— Разве ты не хочешь её спасти? Ты же любишь её.

— Если я это сделаю, она всё равно умрёт, — наконец ответил я, произнося слова в сияющую вокруг меня пустоту. — Все умрут. Они в безопасности лишь до тех пор, пока я остаюсь здесь.

— Это совершенно не правда, — возразил мой невидимый соперник. — Начавшийся в тебе процесс нельзя повернуть вспять или остановить. Даже если ты будешь бездействовать, твои попытки удержать силу лишь немного замедлят ход событий. С тем же успехом ты можешь делать всё, что пожелаешь — пока ещё можешь.

— Если это случится здесь, то не повлияет на них, — отозвался я.

До моих ушей донёсся лёгкий смех:

— В этом ты ошибаешься.

— Я не принимаю советы от таинственных духов, — ответил я. — Я уже давно это для себя решил.

— Это можно исправить.

Моя крошечная личная вселенная исчезла, сменившись обшитым деревянными панелями кабинетом. Агония, вызываемая усилиями по сдерживанию моей силы, также исчезла, заставив меня с облегчением ахнуть. Опустив взгляд, я увидел, что моё тело было примерно таким, каким я его помнил, до моей трансформации.

Центральную часть помещения занимали два больших мягких кресла со столиками рядом с ними, а вдоль стен стояли забитые книгами полки. В одном из кресел сидел человек, потягивавший чай из чашки, и поглядывавший на меня из-под оправы своих очков.

— Так лучше? — спросил он. Его лицо было знакомым, но я понятия не имел, кто он такой. Было такое чувство, будто мне следует знать его имя, но моя память на эту тему совершенно отсутствовала.

— Это всё не существует, — прямо сказал я.

Он кивнул:

— Как и ты, и твой мир, и даже я, если уж на то пошло. К чему ты клонишь?

Я поморщился. Я был не в настроении углубляться в эти философские дебри:

— Я сейчас не в духе для софистики. Кто ты такой? — потребовал я.

— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, — сказал знакомый незнакомец.

— Иди на хер, — ответил я. — Я не терпел таинственных недоговорённостей от моего ныне покойного заклинательного двойника, Брэксуса, и уж тем более не буду терпеть их от тебя. Отвечай по делу, или вали отсюда.

Человек нахмурился, и поставил чашку на столик:

— Раз уж ты настаиваешь на том, чтобы вести себя неприятно — имени у меня нет. Доволен? Может, раньше оно у меня было, но я давно об этом забыл.

— Тогда что ты такое? — спросил я.

— Я мог бы сказать «Бог», но это на самом деле не подходит. Я также мог бы сказать, что я — это ты, но это не передало бы то понимание, которое тебе необходимо. «Сновидец» наверное подойдёт, но я предпочитаю думать о себе как об авторе, или, возможно, рассказчике, — ответил он.

Я раздражённо фыркнул:

— Автор бы придумал имя получше. Я буду звать тебя просто Тимом.

— Как хочешь.

— Итак, исходя из твоих слов, ты хочешь сказать, что мир — это лишь сон, который ты видишь. Верно?

Тим кивнул:

— Это — наиболее простое описание.

— А я тогда что? — спросил я.

— Часть этого сна.

— Какой же ты извращённый сукин сын, — обвиняюще сказал я, не трудясь скрыть свой гнев.

Он слегка ухмыльнулся:

— На самом деле не могу с этим спорить.

— Если ты — Бог, то ты в ответе за всё это — за всё страдание, за всё зло, за все смерти. Зачем ты насылаешь на нас это всё?

— Это так, — признался он. — Я также в ответе за твою семью, твою любовь, за каждый восход… за каждую каплю радости в твоей жизни.