Майкл Мэннинг - Вознесение гор

Он проворчал ей на ухо:

— Я приму эту сделку, но кое-что я возьму сейчас, чтобы её скрепить. — Схватив её плечи грубыми руками, он развернул её.

— Это я дам с радостью, — прошептала она.

Их уход ненадолго задержался, но, к счастью, никто не зашёл их проведать.

Обратная дорога к дереву, где жила Лираллианта, действовала ему на нервы. Тирион чувствовал, как Ши'Хар наблюдали за ним в течение всего их пути. Большинство из них держались вне прямого поля зрения, но он чувствовал, как их внимание всю дорогу задерживалось на нём.

Ожерелье на шее ощущалось тяжёлым. На этот раз, когда она создала ошейник, Тирион понял слова, и дал согласие на завершение заклинательного плетения, но это всё равно ему не нравилось. Несмотря на её страстные просьбы, он бы ни за что не принял ошейник, если бы не один простой факт.

Ему больше некуда было податься.

Недавняя поездка весьма ясно ему показала, что дом больше не был ему домом. Родители всё ещё любили его, но ему там больше было не место. Пришло время найти в мире свой собственный дом, и в Колне был лишь один человек, которого он хотел, или который хотел его, если уж на то пошло, но Кэйт уже нашла свой дом. Она завела семью, и последним, чего Тирион хотел, было уничтожить её счастье, или причинить боль Сэту.

Оставалась лишь Роща Иллэниэл, а Ши'Хар не могли принять свободного человека.

Однако ярмо Лираллианты было лёгким. Она обещала ему столько свободы, сколько могла дать — и этого, в совокупности с её значительным обаянием, было достаточно, чтобы его убедить. Кто-то мог бы даже счесть это раем.

Однако Тирион не был настроен так думать. Он всё ещё держал в себе более глубокий гнев, и гордость никогда бы не позволила ему принять даже столь мягкое рабство как должное.

«Я буду учиться и углублять то, что я обнаружил, и в конце концов я их проучу». Это была констатация факта в его душе, но под ней кипела затаившаяся угроза.

Той ночью он лежал в своей новой кровати, с Лираллиантой под боком, и после того, как она заснула, позволил своему разуму свободно уплыть. На этот раз он слушал глубокое биение земли, и ощутил, как его разум расширился, вобрав в себя нечто большее, чем тело, с которым он вырос.

Скрытым под тонким налётом устойчивой земли и живых деревьев лежал пылающий мир жидкого камня и огромных давлений. Этот мир звал его, и, слушая, он понял. Красота, которую он нашёл, будто в точности отражала его собственный тихий гнев, скрытый и закопанный. «Просто расслабься немного, и могут свершиться великие дела».

Ему снились огонь, и красные реки расплавленного камня.

Когда он очнулся следующим утром, то чувствовал себя странно, будто было необычным иметь руки и ноги. Лираллианты не было, но его разум нашёл её неподалёку, возвращавшуюся в поспешной нетерпеливостью в походке.

Когда она показалась в его поле зрения, её взгляд был полон срочного смысла.

— Что? — спросил он, ощущая в ней странный страх.

— Прошлой ночью было землетрясение. Большое смещение пластов к востоку от нас. Поднялся новый вулкан, и земля разорвана. Была уничтожена часть одной из великих рощ Морданов, и пожары грозят многим другим, — сказала она ему.

— А здесь мы в опасности? — спросил он.

Она покачала головой:

— Нет. То было в сотнях миль на востоке. Но тысячи из моего народа мертвы.

— Ты имеешь ввиду народа вроде тебя, или…

— Старейшины, — поправила она, — великие деревья. Мы не считаем детей, хотя и из них многих не стало.

«Верно», — напомнил он себе. «Даже среди своего рода они считают истинно ценными лишь деревья. Дети для них — почти такой же расходный материал, как их человеческие рабы».

— О, — неопределённо сказал он.

— Они мертвы, Тирион, — сказала она тоном, слегка повысившимся в гармонии с её внутренней тревогой. — Ты понимаешь?

— Тебе придётся простить меня, Лира, но я отношусь к твоему народу не совсем так, как ты, — признался он. — Я, и мой народ, сильно пострадали от их рук.

На миг её взгляд потемнел, а затем её глаза слегка расширились:

— Лира?

— Твоё имя слишком длинное. Если я буду повторять его по двадцать раз на дню, то хватит и версии покороче. Это называется «прозвище».

— Прозвище, — сказала она себе.

— Так друг к другу обращаются близкие друзья или члены семьи, — объяснил он.

На миг её лицо дёрнулось в чём-то напоминавшем улыбку, но та быстро исчезла.

— Я запомню, — ответила она. — А пока что я должна идти — хранители знаний созывают собрание. Твоя встреча со старейшинами будет отложена, возможно — на несколько недель.