Майкл Мэннинг - Война Бог-Камня

Глядя на мои слова под таким углом, я видел, как к ним могло подойти что-то подобное, поэтому я решил пояснить для него:

— Это не женщина и, на самом деле, не магия, хотя в конце концов это связано с магией… это — информация. Я знаю, где она, но я не могу сам на неё посмотреть. Это как книга, лежащая у меня на столе, но я не могу её прочитать — когда пытаюсь, мои глаза закрываются, вопреки моему желанию.

— Пусть кто-то другой прочитает, — сказал Сайхан, прежде чем поставить кружку, и уложить голову на ладони. Он определённо выпил больше, чем следовало.

Охотник согласно кивнул, но тут я их остановил:

— Больше никто не может её прочитать. Она — здесь, — сказал я, постучав себе по черепу.

Чад нахмурился:

— Если она уже у тебя в голове… то я не вижу проблемы.

— Она там. Я просто не могу на неё смотреть. Мой внутренний взор отказывается глядеть на неё. Я просто вижу её урывками, краем глаза, в самые неожиданные моменты, — объяснил я.

— Говорил же… волшебничьи проблемы, — повторил Сайхан.

— И из-за такого отношения он никогда и не спрашивает у тебя совета на эту тему! — сказал охотник, тыкая пальцем в Рыцаря Камня.

— Что меня вполне устраивает, — сказал воин.

— Разве не ты советовал ему общаться с людьми, а не держать всё в себе? — упрекнул Чад.

Сайхан рыгнул, прежде чем ответить:

— Я просто сказал, что в этом была его проблема… Я не предлагал для неё решения.

Охотник захохотал, и я подумал было собираться домой, когда он вперил в меня серьёзный взгляд:

— Тебе следует думать об этой штуке так, будто она — твоя добыча, — сказал он мне.

— И что это должно означать? — спросил я.

— Ты знаешь, почему олень замирает, когда слышит что-то? — загадочно сказал он.

Я наморщил лоб:

— Не думаю, что это на самом деле имеет отношение…

— Чтобы его не видели! — громко сказал Чад, игнорируя мой комментарий. — Глаза — хитрые штуки, и быстро начинают скучать. Большинство охотников полагаются на движение, чтобы заметить добычу. Когда охотишься из засады, ты ждёшь, когда добыча двинется… тут-то ты её из замечаешь. Если же ты крадёшься, то надеешься подобраться достаточно близко, чтобы вспугнуть добычу — в любом случае, ты ждёшь движения.

Я решил сыграть в его игру:

— Ну, эта добыча сама двигаться не станет, и я не вижу, как мне её «вспугнуть».

— Ты уже знаешь что-то, иначе ты не пытался бы узнать больше, — ответил худой охотник. — Это и используй. Следуй за знаками и следами. Как только я узнаю, где кормятся олени, куда они идут утром, я стараюсь подобраться поближе, чтобы их поймать.

«Когда» находилось в прошлом, но его слова заставили меня подумать о двери под моим домом в Албамарле. Я уже знал, что она была связана с моим скрытым знанием, но я никогда особо не тратил времени на её исследование. На самом деле, я много лет не приближался к этой двери, возможно — потому, что подсознательно страшился её. Если было невозможно заставить мой неохотный разум смотреть прямо на источник моего беспокойства, выяснение того, что лежало за той дверью, может заставить какое-то знание выйти на открытое место.

— Может, такое место и есть… — рискнул я.

Чад пристально посмотрел на меня:

— Но ты там не был, так ведь?

— Недолго, когда ещё ничего про это не знал. Потом я всегда был слишком занят. За последние несколько лет я узнал вещи, которые заставили меня тревожится этот счёт, но… — замолчал я, оставив фразу незавершённой.

— Но… ты слишком, чёрт побери, боишься, чтобы взглянуть этой штуке в лицо, — закончил он за меня. Затем он перегнулся через меня, и похлопал Сайхана по лицу, чтобы разбудить его: — Эй! Волшебничьи проблемы, как же… он просто не хотел смотреть правде в лицо. Как, в общем-то, почти все в этом заведении, — сказал Чад, ткнув нетвёрдым пальцем в других клиентов. — Ты слушаешь? — добавил он, осознав, что Сайхан снова закрыл глаза.

Я встал, собираясь уходить:

— Я последую твоему совету, если ты позаботишься о том, чтобы он добрался до дома, — сказал я охотнику.

Чад кивнул:

— Рослый ублюдок не умеет пить. Вот, до чего доводит здоровый образ жизни, — неодобрительно заметил он.

По-свойски хлопнув его по плечу, я направился к двери, но, уходя, я услышал, как егерь снова забормотал себе под нос:

— У рослого ублюдка и дома тоже нет… койка — да, это у него есть, и постоянная работа. Не только волшебники боятся взглянуть своим проблемам в лицо.

Я размышлял над этим, уходя, и решил, что, быть может, его наблюдательность распространялась не только на острый взгляд и острый слух. Позже, той же ночью, лежа в кровати, я почти не мог спать из-за звучавшего у меня в голове беспокойного голоса смерти. В последнее время он стал особенно громким, в частности — в тихие часы.