Грин Элис - Алмарэн

— То была необходимость — ты умирал.

— Сейчас тоже необходимость. Или я иду с тобой, или я иду с подружкой Ханны.

— Удачи! — с желчью в голосе бросила она, и резво встала надо мной, — можешь не возвращаться! Я надеюсь, вы поженитесь и нарожаете кучу детей! Можешь не вспоминать обо мне, не умру без твоих оленей!

Пнув ногой несчастную недоеденную тушку, что та впечаталась в стену, Алма разбежалась, и прямо из пещеры взлетела, оставляя после себя поток ветра, встряхнувший мне волосы. Даже в нем чувствовалась искренняя ненависть ко мне.

Это была ее первая истерика в моей жизни.

— Хороший результат, — я сел около стены, разговаривая сам с собой, — теперь она хочет оставить меня с подружкой, которой нет. Либо я плохо понимаю женщин, либо Ханна меня подставила.

На самом деле виноват был я сам.

Она и так на взводе из-за этого своего возлюбленного из-за его якобы преследований, из-за постоянной тревоги за лес и меня. А я ее просто довел. Ничего не скажешь, настоящий друг. Вот только искать и успокаивать ее, было бесполезно, пока она сама не вернется.

Подожду. Скажу, что это была шутка, и не было у меня никакой подруги.

Признаки ее возвращения я услышал только вечером, когда заканчивал обрабатывать шкурки на продажу для Ханны.

Кто-то тихо прошел по моему мостику для волков из пещеры, потом прошелся по траве, и, наконец, достиг пещеры. Но, когда я обернулся, увидел вовсе не чудовище.

Бледнокожая, черноволосая, хрупкая девушка в полупрозрачном платье, обняв себя руками, с красными от холода щеками, стояла на пороге пещеры, робко оглядывая меня глазами, цвета штормового моря.

Черты лица были мягкими, чуть обрамленные черными длинными прядями до пояса. Розовые губы плотно и обижено сжались. Она отвернулась от меня так же высокомерно, как и когда была Алмой-чудовищем. Хотя сейчас это было куда забавнее.

— Доволен? — зло спросила она, — теперь тебе есть посмотреть еще куда-то, кроме моего шипастого хвоста.

Она даже не понимала, насколько провокационно звучали эти слова. Скорее всего, она имела в виду не полуприкрытую грудь, а вообще. Ну, собственно, это только я не туда посмотрел.

Теперь я понял, почему тот человек в нее влюбился. Удержаться перед ней было сложно, и на мгновение мне захотелось, чтобы она снова стала чудищем.

— Если тебе комфортнее в теле прежней Алмы, я не против.

Она покачала головой.

— Ну уж нет, хотел такую — получай. И вообще, в этой коже мне холодно, может, согреешь?

Как-то мне попалась одна книжка с похожим сюжетом, который происходит сейчас, только я уж слишком раскраснелся, пока ее читал, и дабы Алма ее не увидела случайно — сжег.

Ее способность связывать слова была хороша, но не совершенна. Не будь я Рэном, понял бы ее чуть-чуть иначе.

— Хорошо, — голос предательски дрогнул.

Я достал из своих вещей теплую накидку, и, подойдя, накину ей на белые, хрупкие плечи. Нечаянно я коснулся ее руки, когда помогал надевать, и меня, честное слово, будто обожгло огнем. Только было не больно.

Затем, я усадил ее у огня, и на всякий случай, сел подальше.

— Теперь тебе должно быть теплее.

Она все еще не смотрела на меня, увлеченно рассматривая языки пламени, которые отражались в ее зрачках.

— И правда, теплее. Может, сядешь рядом? Такое ощущение, что ты меня боишься.

О, дорогая, все как раз наоборот.

Итак, я ее послушал и сел рядом.

Она переминала свои руки, смотря на колени, пока не сказала:

— Я пойду с тобой на праздник. Только… мне не в чем. Люди ведь как-то специально одеваются, да?

— Ханна сказала, что позаботится об этом, если ты согласишься. Завтра с утра пойдем к ней. А, разве ты раньше не была на человеческих праздниках?

— Меня никто не приглашал, — подул ветер, и прядь ее волос коснулась моей шеи, — а одной идти я не решалась.

— Боишься людей?

Еще бы. Я бы, после ее бывшего возлюбленного, вообще больше никогда не стремился к людям.

— В этом теле, — ее палец прошелся по вене на обратной стороне запястья, — я очень уязвима.

— Не бойся, — я поймал ее руку и спрятал в свои ладони, — пока я с тобой, тебя никто не тронет.

На ее лице заиграла усмешка.

— Никогда не думала, что ты будешь защищать меня, маленький человек.

Я крепко сжал ее ладонь, которая становилась все теплее.

— Сейчас ты еще меньше меня Алма, так что не зазнавайся.

Она только улыбнулась, ничего не ответив.

А меня ждала мучительная ночь рядом с ней, во время которой я не сомкнул глазу, боясь, что она вот-то исчезнет с соседнего покрывала, или снова превратиться в чудовища. Ей богу, до рассвета я наблюдал за ней. За каждой прядью, за каждым изгибом тела, дыханием, дрожанием ресниц. Только под утро она съежилась, и мне пришлось накрыть ее еще одним одеялом. А пока я это делал, осторожно коснулся губами ее щеки.