Грин Элис - Алмарэн

И тут-то я все поняла. В один миг я повзрослела на тысячу лет.

В этом месте — я — сильнее любого живого существа. Мне ничего не стоило расправиться с каждым. Одного задавила лапой, другого сшибла хвостом, третьего перекусила пополам, и так по кругу, пока не остался он один. Только и повторял «Чудовище! Чудовище!» глядя на трупы своих друзей. И знаешь, даже тогда я не смогла его убить. Он убежал, когда я смотрела ему в след, и не могла пошевелиться. Мне не хотелось идти куда-то, защищать что-то. Вся душа вышла из меня, вернувшись валуном в сердце.

— А что стало с тем парнем?

— Я нашла тело после. И знаешь, что с ним случилось? Его задрал медведь. Все, что я нарушила — природа вернула на свои места. Она дала мне самый важный урок в моей жизни — лучше быть одной, чем ждать от кого-то предательства. Ведь я от вас, людей узнала это слово — «предательство» он меня научил. Во всех смыслах. Животные не предают. Даже эти твои волки.

— Зачем тогда ты спасла меня?

Она повернулась ко мне и совсем по-человечески пожала плечами.

— Потому что глуповата. Я видела, как тебя сбросили с той скалы. Как ты падал, как ударился об воду. Ты, почему-то, напомнил мне меня саму. Тебя тоже предали. Ты тоже чуть не умер. Да и ты был детенышем. Думала — будешь надоедать, убью. И вообще с самого начала хотела тебя убить, еще перед пещерой. Передумала, к сожалению. Теперь ты сидишь и заставляешь меня пережить то, что я похоронила в своей памяти уже раз пять.

Я бросил камешек в озеро и ухмыльнулся.

— Ну, прости. Знаешь, Алма?

— Что?

— Тот человек преподал тебе плохой человеческий урок. А я преподам хороший. Да, ты обожглась об него. Он сделал тебе больно. Но это не значит, что все такие. Мы люди — разные. Вот я — тебя никогда не предам, обещаю прямо здесь, на этом Алтаре.

Ее хвост осторожно коснулся моей ноги.

Мне показалось, она плачет. А может, просто так свет луны падал.

— Спасибо тебе, Рэн.

Весна и половина лета пролетели незаметно. Мы с Алмой занимались делами и не заметили, как ночами начало холодать, а волчата все чаще спали в двойном клубочке, друг с другом. Хотя они редко теперь ночевали с нами в пещере, так как моя сестра Ханна очень хорошо их кормила, и гладила чаще. Они могли сутками жить у нее дома, в ласке и тепле.

— Совсем обленились, — смеялся я, когда они еле тащились на охоту, — парное молоко и мясо Ханны вкуснее нашего с Алмой, да?

Пока тепло было, зверья было много, они мне не особо нужны были, но в холода будут со мной ходить. Я им отобью эту привычку.

Алма все дольше задерживалась на облетах, стараясь снова не допустить людей на свою территорию. Если это случалось, и люди ничего противозаконного не делали, то возвращалась за мной, и я, представляясь лесником, просил их вернуться в другую часть леса, и не заходить сюда больше, иначе их может сожрать медведь (на самом деле Алма, но об этом им знать не стоит).

Однажды ночью, когда мы с ней заговорились о всяких мелочах, в кустах что-то зашумело. Алма резко вскочила, навострив уши. Я тоже подошел ближе к ней, вглядываясь в темноту.

— Знаешь, — зашептала она, — иногда мне кажется, что он еще здесь.

Он — ее возлюбленный-предатель. С того случая у алтаря, мы больше не говорили об этом, значит сейчас этот урод ее по-настоящему беспокоил.

— С чего ты взяла? Ты же сама видела его… ну, мертвого.

— Я видела бездыханное тело, Рэн, — встряхнув всем телом, словно сбрасывая грязь, чудовище легло обратно, — но душа бессмертна. Он мог стать кем угодно.

Почему-то мне вспомнилось чудовище с красными глазами, преследующее меня по детству. Иногда и сейчас я замечаю его краем глаза, но больше оно за мной гоняться не смеет.

— Кто-то пускает людей сюда, открывает границу заповедной зоны. Без моего ведома.

— А как я прохожу к сестре?

— Я не знаю. Возможно, он тоже выпустил тебя, надеясь, то ты уйдешь навсегда.

— Зачем ему это? — мне казалось, это глупости, — тогда ему было бы проще убить меня, если он стал кем-то очень сильным.

Алма покачала головой.

— Нет, этот человек был очень хитер. Убить тебя было бы слишком просто.

— Ладно, — я провел рукой ей по щеке, — хватит думать об этом. Это только твои догадки. Почему именно сейчас ты стала бояться?

Она грустно посмотрела на меня и опустила голову мне на колени.

— Потому что я хочу сохранить твою жизнь. Она у тебя и так не особо долгая.

«Ты мне дорог», — перевел я в своей голове, — «Очень жаль, что ты будешь со мной там мало».