Филип Пулман: Серпантин

Лира помнила. Снегопад усилился, и теперь настал как раз тот момент, когда хлопья перестали казаться темными на фоне неба, так как небо стало темнее на фоне снежинок, сейчас они выглядели светлыми. Гулкий грохот маленького трактора приглушенно звучал в перистом воздухе. Дункан Армстронг включил свет.

— Держу пари, деймон Мэри Малоун был бы змеей, — пробормотала Лира. — Она была мудра.

— Он был птицей. Вроде черного дрозда или, скорее, ворона с желтым клювом.

— Откуда знаешь?

— Я мог его видеть. В конце, как раз когда мы добрались до Ботанического сада и попрощались. Теперь она тоже его видит. Так же, как Уилл видит Кирьяву. Я уверен, что она сможет.

У Лиры не было причин ему не верить. Тогда она была не в состоянии что-либо замечать; она ослепла от слез, любви и печали. Но он был частью ее, и заметил это, и она гордилась им, потому что не многие люди имели деймонов столь же проницательных, как Пантелеймон. Она погладила его по голове и укуталась поглубже в мех, пока они не уснули.

— Никогда ничего не замечай, — было последнее, что она прошептала с нежным презрением: «Ха!»

Между публикацией «Янтарного телескопа» и «La Belle Sauvage» («Прекрасная дикарка») прошло довольно много времени, в течение которого я работал над другим. Но Лира и ее мир не оставляли меня в покое, и когда я думал об этой истории, мне не требовалось много подсказок, чтобы ее записать.

Подсказка пришла от Национального театра. Николас Хитнер, тогдашний режиссер, поставил великолепную пьесу всей истории «Темных Начал» в двух полнометражных пьесах по блестящему сценарию Николаса Райта. Когда НТ проводил гала-концерт по сбору средств в 2004 году, они спросили, могу ли я сделать что-нибудь для аукциона, и я подумал, что это хороший повод написать эту историю должным образом.

Я написал и отдал им рукопись (потому что я всегда пишу от руки: шариковая ручка на линованной бумаге формата А4) и напечатанный окончательный текст для совместной продажи на аукционе. В конце концов, праздник прошел успешно, и «Серпентин» выкупили за поразительную сумму денег Глен и Филлида Эрл. Теперь, когда история опубликована в виде книги, я благодарю их за великую щедрость.

Наконец, почему мы публикуем эту историю сейчас, спустя шестнадцать лет? Потому что с написанием «Книги Пыли», особенно после событий, описанных в «Тайном содружестве», мы можем увидеть изменение в том, как Лира понимает себя и свои отношения с Пантелеймоном, прообразом которых является этот маленький арктический эпизод. Когда я писал «Серпантин», я понятия не имел, что собираюсь написать еще одну трилогию, где покажу взрослую Лиру, но (как я уже сказал) она и ее мир не оставили меня в покое. Когда дело доходит до человеческих дел, миллиард невидимых нитей связывает нас с нашим прошлым, а также с самыми далёкими вещами, которые мы можем вообразить; и я надеюсь, что, прежде всего, эти книги о жизни и о человеке.