Филип Пулман - Оксфорд Лиры - Лира и птицы

Последнее время Лира не часто выбиралась на крышу через окно своей спальни. Обычно она пользовалась более удобным путём: Господин Привратник выдал ей ключ на крышу Сторожевой Башни. Он позволил ей завладеть ключом потому, что сам был уже слишком стар для того, чтобы взбираться по ступенькам и проверять кладку и черепицу, а именно это и было его обязанностью, осматривать состояние крыши раз в сезон. За возможность выбираться на крышу когда вздумается, Лира исправно докладывала Привратнику обо всём что видела, а тот в свою очередь доносил всё до Казначея колледжа.

Когда Лира ложилась на черепицу, увидеть её с земли было невозможно. Только с неба. По периметру крыши пролегал небольшой парапет, и Панталеймон часто устраивал своё изящное тело куницы вдоль одной из декоративных бойниц на южной стороне крыши. Так и оставался там, пребывая в полудрёме, пока Лира, сидя чуть ниже и прижавшись спиной к нагретому солнышком камню, читала принесённые с собой на крышу книги. Иногда они вдвоём оставались там понаблюдать за аистами, свившими гнездо на Башне Св. Михаила, прямо на другой стороне Тёрл Стрит. У Лиры была идея переманить их на башни Иордан Колледжа, она даже притащила немного веток на крышу и старательно сложила их в некое подобие фундамента для будущего гнезда, почти также как аисты сделали на башне Св. Михаила. Но ничего не вышло. Как бы то ни было, аисты оставались преданы Св. Михаилу.

— Будем часто сюда приходить и беспокоить, они тут надолго не задержаться, — обеспокоено заметил Панталеймон.

— Можем попытаться приручить их, — возразила Лира, — Я уверена, попытаемся, и у нас получится. Не знаешь, что они едят?

— Рыбу, наверное, — предположил деймон, — Лягушек всяких. Лёжа на каменном парапете, Панталеймон лениво вылизывал свою золотисто-рыжую шёрстку. Лира привстала, чтобы облокотиться на камень рядом с ним. Тёплый воздух раннего вечера приятно согревал ей руки. Она задумчиво посмотрела на юго-восток. Туда, где над крышами и верхушками башен в далёкой дымке поднимались тёмно-зелёны кроны деревьев.

Она ждала, что прилетят скворцы. В этом году целые тучи скворцов прилетали и усаживались на ветки в Ботаническом саду. И каждый вечер они взмывали вверх подобно столбу дыма, кружась, пикируя и вновь стремительно взлетая в небо. Тысячи и тысячи птиц.

— Или даже миллионы — вслух подумал Панталеймон.

— Легко. Кто же их сосчитает-то всех… Смотри, вот и они!

Казалось, отдельных птиц не различить. Даже отдельных чёрных точек на фоне синевы неба не выхватывал взгляд. Это был единый организм, единая сущность. Стая. Словно бы клочок ткани, разрезанный на кусочки по какой-то странной, причудливой и невероятно сложной задумке. Волнами проникая сквозь саму себя, то сжимаясь, то разлетаясь в стороны, не спутываясь и не смешиваясь, то выворачиваясь как будто наизнанку, то как будто сплетаясь в нити невообразимой пряжи, опадая и взмывая вверх и снова устремляясь к земле. Так двигалась стая.

— Такое впечатление, что они говорят что-то на неведомом языке. Языке движения, — завороженным шепотом произнесла Лира.

— Ага, сигнальщики.

— Да кто же их знает. Сомневаюсь, что хоть кто-то способен понять значения их сигналов.

— Может, они вообще не имеют смысла. Так… кружатся себе и всё.

— Во всём есть какое-то значение, — немного отрешённо произнесла Лира, — Нам надо лишь найти способ его понять.

Панталеймон перескочил с парапета на угловой камень и приподнялся на задних лапках, поддерживая равновесие хвостом и так же, как Лира, устремляя пристальный взгляд на кружащуюся над окраиной городка стаю.

— Что же это всё-таки значит? — недоумевал деймон.

Было понятно без слов, о чём он спрашивает. Лира тоже смотрела во все глаза. Что-то там нарушало, сбивало гармонию струящегося подобно дыму потока птиц. В этом непрекращающемся потоке, похожем на развевающийся флаг, возникло возмущение, будто невероятная, развёрнутая в воздухе пряжа пыталась избавиться от случайно запутавшегося узелка.

— Они набросились на кого-то — заявила Лира, вглядываясь в даль, приложив к лицу ладонь.

Стая приближалась. Теперь уже Лира могла слышать безумные, пронзительные крики. Высокие голоса были наполнены яростной злобой. В самом центре крутящегося водоворота была одна единственная птица, отчаянно мечущаяся то вправо то влево. Птица то быстро взмывала вверх, то так же быстро устремлялась вниз, почти к самым крышам. Как только стая и неведомая птица приблизились к шпилю Университетской церкви, ещё до того, как можно было разглядеть, что именно за птица вызвала столь злобное внимание скворцов, Лира и Пан с удивлением поняли, что это за существо. Не смотря на то, что оно выглядело птицей, оно ею не было. Это был деймон. Причём деймон ведьмы.