Коллектив авторов - На своей земле

— А что мне за печаль? — хмыкнул Горимир. — Что живой лес стоит, что мертвый — пользы от него нет. Ни мужики на охоту не ходят, ни бабы за хворостом, ни детишки по ягоды. Я тоже дело честно веду. Сразу говорю: хорошего в лесу мало, почти все — зыбь-трясина бездонная. В трясине водится болотник, в Черной речке плещутся русалки, а где посуше — там леший шастает. Ну, и другой дряни хватает.

— Дело знакомое, — понимающе кивнул Чужанин. — Везде есть свой genius loci — дух-хранитель этого места, как говорят мудрецы в одной далекой стране. Сущности эти весьма живучи, но вывести их можно, приходилось уже выводить… Что ж, поехали, поглядим!

Он тронул вороного каблуком, и конь пошел вброд через речушку.

Горимир ненадолго замешкался — видать, оробел. Крепко сидят в душе слышанные в детстве сказки! Но тут же кровь бросилась молодому князю в лицо, он сердито послал белого жеребца в реку и догнал своего спутника на том берегу.

Тишина стояла над опушкой, только звенели дикие пчелы да шуршали листья малинника. А дальше стеной стояли черные вековые ели, как богатыри, закрывающие путь в лес. Одуряюще пахли нагретые на солнце травы. Полынь, тысячелистник да зверобой стояли коням по брюхо, не примятые ни человеком, ни зверем. Меж ними островками голубел чабрец. Кони словно плыли по брюхо в траве, и не было ни одной тропинки, что вела бы от удобного речного брода к лесу.

Чужанин настороженно оглядывался, словно бы даже принюхивался. Черты лица вроде остались прежними, но сейчас оно не было неприметным и даже походило на морду хищного зверя.

— Ты что же, княже, морочишь меня? — спросил он. Вновь изменился голос. Теперь он был сухим и надтреснутым, словно ломались чьи-то кости. — Отдаешь мне то, чего я взять не смогу!

— Не сможешь? Почему?

— На опушку положены крепкие охранные чары. Корнями уходят и в глубь земли, и в древние времена. В этом лесу живет сильный колдун. И он просто так не отдаст свои владенья.

— А! Я же сказал — тут всякой дряни полно. Живет в лесу одна старуха. Все про нее знают. Зовут ее…

— Молчи! — Теперь в голосе Чужанина лязгнула сталь клинка. — Или не знаешь, что называть имя колдуна опасно? Услышит…

— Аль ты бабы боишься? — криво усмехнулся князь Горислав, стараясь не коситься на лесную опушку.

— Здесь — боюсь. Здесь она на своей земле, а значит — в полной силе. Колдун, если стоит на своей земле, может потягаться даже с моим господином. Вот если бы ее оттуда выманить, чтоб сила ослабла…

Чужанин оборвал себя на полуслове. Принюхался. И спросил со злым весельем:

— Говоришь, княже, люди сюда не ходят? А это кто?

Тут и Горимир заметил в малиннике синее пятно. Странно, только что не видал там ничего!

Всадники подъехали ближе.

Девочка в синем сарафане сидела под ветвями. Заметив, что ее обнаружили, поднялась на ноги. Глядела настороженно, но без особого страха. Белобрысая, синеглазая, лет этак десяти.

— Чья будешь, кроха? — строго спросил князь. — Как тебя зовут, что здесь делаешь?

Девчонка поклонилась князю в пояс, ответила без запинки:

— Зовусь Отрадой, княже, живу недалече, на Горелых Выселках, дочка Хмура-охотника. Сюда по малинку пришла. — Девочка, словно щит, подняла перед собой корзинку, дно которой было покрыто ягодами.

— Смелая… — начал было князь. Но замолчал, увидев, как подался в сторону ребенка Чужанин, как склонился с седла.

— Ты мне, девочка, не лги, — сказал он негромким, мягким, обволакивающим голосом. — Я умею различать правду и ложь. Кто ты? Откуда? Чья?

Девочка молчала, крепко сжав губы.

Чужанин протянул над детской головой руку с раскрытой ладонью:

— Назови свое имя!

Губы девочки шевельнулись, словно против ее воли:

— Василиса.

— Кто твои родители?

— Я сирота.

— Родня есть?

— Нету.

— У кого ты живешь?

Девочка промолчала. В синих глазах не было страха — только злое упрямство.

— Отвечай! — Чужанин согнул пальцы, словно когтил воздух над головой ребенка.

Девочка побелела как полотно, в глазах плеснулась боль. Попыталась сдержаться, промолчать, но что-то злое, враждебное было сильнее ее.

— У бабушки в ученицах, — выдохнула она.

— В ученицах? И чему она тебя учит?

— Премудрости.

— Чему-чему? — удивился князь.

Его голос разрушил чары. Девочка зло глянула на князя и промолчала.

— Что ж ты мне помешал, княже, — попенял Горимиру чужанин. — Сейчас она бы мне рассказала, чему ее учили. Ну, или умерла бы.

Князь снял с пояса плеть: