Александр Лондон: Дикие. След Первого Енота

– Когорту?

Кит почесал в затылке. Что-то тут не так. Он знал, что слово «когорта» означает группу, но ему уже становилось не по себе от того, как братья Чернохвосты произносили это слово – будто имели в виду больше, чем говорили.

– Ну, – пожал плечами Шин, – кто-то назовет нас бандой. Но мы наезжаем только на тех, кто не ценит нашу защиту. На тех, кто угрожает безопасности нашего района.

– И его благополучию, – добавил Флинн.

– Разумеется, – продолжал Шин, – мы крайне преданы идее благополучия, как благу, так и получию.

– О да, благополучию больше всего, – подхватил Флинн. – И в интересах твоего благополучия, Кит, я предлагаю тебе держаться нас и сыграть разок-другой-третий. Готов поклясться последней крошкой, что этот твой дядя разыщет тебя еще до того, как солнце вновь поднимется над Вывихнутым переулком.

– По-моему, мне не следует… играть в азартные игры, – сказал Кит.

– Только пока дядя не подойдет, – сказал Шин. – Старая добрая игра в скорлупки притягивает дядь, как арахис церковных мышей.

Оба енота оглянулись на другую сторону переулка, где трое мышей заняли узкий проход между Анселевой пекарней-кондитерской и кучкой кур, собравшихся на вечерние посиделки со сплетнями возле петушиной цирюльни. Прохожие всех видов и мастей старались обойти мышей, но эта мелкота заступала дорогу равно коту и крысе.

– Верите ли вы, что мир возможен? – требовательно вопрошал серьезный мыш нетвердо держащегося на ногах скунса, пихая ему под нос берестяную брошюру. – Верите ли вы, что Дикие и Безблохие могут жить в гармонии? Мы верим! Нам ведом путь к миру и процветанию!

Скунс отмахнулся от проповедника, шатаясь, обогнул его и быстро исчез в темном дверном проеме под вывеской «Ларканон», где у двери дремал шелудивый пес.

– С утречком, Рокс, – сказал скунс и бросил собаке несколько зернышек. Пес, не поднимая головы, убрал их в карман и буркнул в ответ.

Мыш с брошюрой в лапках печально проводил скунса взглядом, вздохнул и занялся выкликанием других прохожих.

– Все семейства меха и пера, лапы и когтя, хищник и добыча, все могут жить в ладу! Нам не надо платить Шельмам за охрану! Нам не надо бояться Безблохих! Судьба дятла не наша судьба! Когда найдется Кость Согласия, до мира останется лапой подать!

– Эй, заткни свою сырорезку! – заорал Флинн на мыша, сверкнув клыками.

Мыш не обратил на него ни малейшего внимания.

– Что за Кость Согласия? – удивился Кит.

– Ай, забей на байки церковных мышей, Кит. – Флинн снова завладел его вниманием, расточая улыбки. – Ты знаешь игру в скорлупки?

– Я… э-э-э… – выдавил Кит.

– Найдется в кармашке твоей очаровательной курточки пара зерен?

– Ну… у меня есть зерна, но я правда не должен… я бы не хотел…

– Если бы мы все руководствовались в жизни только «должен – не должен», мы бы никогда ничего стоящего не добились! – осадил его Шин. – Зерна существуют, чтобы их тратить. А не для того, чтобы долженствовать в карманах!

Кит все еще пытался представить, как можно «долженствовать в карманах», но Флинн продолжал тараторить, заглушая его мысли:

– Положим орех за четыре зерна, годится? Более щедрых условий ты не найдешь ни в одном переулке по эту сторону Рассеченного Неба. Ну, как тебе ставка?

– Ну… – Кит нервно поежился. – Честно говоря, я вообще не понимаю, про что речь. Все это очень странно.

– Отлично сказано, юноша! – рассмеялся Флинн и похлопал его по спине. – Отлично сказано! Мы засыпали тебя странными ставками и странными сказками. Что толку в словах, когда ставки такие странные, правда? Дело говорит само за себя! Начинай, братец. Нашему юному Киту странные сказки не нужны. Но по части ставок – наше ему слово!

– Мне… что? – обалдел Кит, но Шин аккуратно подцепил ловким черным пальцем небольшой орешек и поместил его на обрывок старой картонки, положенной поверх двух пустых красных жестянок из-под газировки. Затем выложил три скорлупки от грецких орехов и накрыл орешек одной из них. Лапы его запорхали над столом, перемешивая скорлупки.

Под мелькание ловких Шиновых лап заговорил Флинн, и речь его больше напоминала песню. Он выпевал:

Шиновы лапы мельтешили, скорлупки перемещались все быстрее и быстрее. Киту то казалось, что он знает, где орех, то он начинал сомневаться. Глаза не могли уследить за движением лап, но уши встали торчком. Даже сквозь весь грохот Вывихнутого переулка он слышал тихое постукивание. Это орех бился о стенку скорлупы. Если следить за звуком, можно найти орех. Вот зачем Флинн пел… чтобы отвлечь уши игроков!