Александр Лондон: Дикие. След Первого Енота

– Кит, времени нет.

– Есть время! Я могу это сделать, – возразил он.

Кит нашарил палку, но та обломилась, как раз когда он воткнул ее в рычаг. Нужно что-нибудь покрепче. Он снова принялся искать.

– Нет, сынок, – сказала мама. – Тебе надо бежать. Ты должен доставить этот камень дяде. Это След Азбана, Первого Енота.

– И что? Я не могу тебя бросить, – взмолился Кит.

– Мы с твоим отцом… – Голос у мамы надломился. – Мы всегда будем с тобой. – Свободными лапами она обняла Кита. – Но ты должен разыскать дядю Рика. Ты должен помочь ему завершить начатое нами дело.

– Как я его найду? – Голос у Кита дрогнул. – Я никогда не был в городе.

Мама нагнулась и проткнула когтем одну из лаково-черных ягод, которыми была щедро усыпана лесная подстилка, и черным соком нацарапала адрес на тонкой полоске бересты.

– Будь осторожен, когда попадешь туда, – предупредила она Кита. – Соседи у него и правда сплошь роющиеся-в-отбросах-лживые-мерзавцы. Береги себя.

– Но я хочу, чтобы ты тоже… – Он поднял большую палку, которую только что нашел.

– Нет, – ответила мама. – Теперь тебе точно пора.

Собаки перевалили через гребень ближнего увала. Они остановились, обшаривая взглядом лес, и на миг замерли, учуяв Кита и его маму.

– Есть! – крикнул один пес.

– Вырасти храбрым и ловким, Кит, – умоляюще прошептала мама. – Добрым к родным и верным друзьям.

Кит колебался. Псы мчались.

– Беги! – крикнула мама в последний раз, и Кит бросил перед ней большую палку и попятился.

Прежде чем повернуться и удрать, он сомкнул кончики пальцев в форме буквы А – енотьем знаке приветствия и прощания, знаке Азбана, Первого Енота. Знаке доверия.

Мама ответила ему тем же жестом. Она доверила ему продолжать свое дело, найти дядю и расти самостоятельно. Это было прощание.

Кит отвернулся и рванул к реке, когда псы набросились на его мать. Он не слушал ни как они напали, ни ее крика: «И это все, на что вы способны, шлейколюбы блохастые!»

Он направлялся прямо в город под Рассеченным Небом, к дяде, которого никогда в жизни не видел. Мама сказала, что теперь судьба бессчетного множества зверей – в лоскутном кармане его курточки.

Он по-прежнему не понимал почему.

Небо заливали сумерки, тени опускали темную завесу над дневным миром, когда Кит добрался до Вывихнутого переулка. Он натянул кепочку поглубже на уши и поднял воротничок курточки. Ему казалось, что так он выглядит крутым парнем, таким, с кем роющиеся-в-отбросах-лживые-мерзавцы побоятся связываться, попадись они ему на пути.

Хотя бежал он день и ночь и еще целый день, пахло от него по-прежнему мхом, землей и корой. Запахами Большого Неба. Не горожанин, сразу видно, и он опасливо принюхивался к вечерним ароматам.

Ему здесь не место.

Здания по обеим сторонам переулка вырезали над головой узкую ленту, загораживая луну и звезды. Отсюда и Рассеченное Небо. А Кит пришел снаружи, оттуда, где небо было большое, насколько хватало глаз, и он никогда прежде не заходил ни в один город. Чувства его обострились.

Он уселся на задние лапы, обернув их полосатым хвостом, и принялся изучать зажатый в лапе кусочек бересты. Почерк напомнил ему о писавшем, и Кит шмыгнул носом. Он нащупал мешочек с зернами в переднем кармане и убедился, что его сбережения на месте. След Азбана он тоже переложил в кошель, чтобы не потерять. Загадочный предмет так и тянул кошель вниз, и Киту очень хотелось отдать камень дяде и выяснить, что он означает и почему Безблохие из-за него напали на родителей. Какое им вообще дело до Следа Азбана? Это енотий исторический артефакт вроде тех, что всегда собирали его мама и папа. Почему именно этот так важен?

Он нес этот странный камень сюда через все леса и людские предместья, через огромный зеленый мост, по которому неслись, бибикая, гигантские металлические машины, а сидевшие в них Люди даже не смотрели в его сторону. Не следи он за каждым шагом, его могли бы и переехать.

Люди думали, что считается только их цивилизация, и не особенно замечали происходящее в укромных уголках мира. Они не обращали внимания на шныряющих у них под ногами пушистых существ, если только не превращали их в домашних питомцев.

В старых историях Люди и звери были одной цивилизацией. Они говорили на языке друг друга и знали, кто как живет. И зрелище енота, топающего по мосту в кепке и куртке, не показалось бы странным, но теперь все друг друга забыли, и человеческая речь представлялась Киту просто смесью блеяния, хрюканья и ворчания, а их беготня ничего для него не значила.