Волков Александр - Лондон в ожидании Холмса

Переулки, тупики, туман, копоть. В Лондоне в ХIХ веке вечер напоминает вязкую ночь, утро — беспросветные сумерки. Грязь и пыль вокруг, камень и асфальт впереди, позади. Сотни тысяч людей живут, как нищие. Копошатся в своих каморках - в каждой комнате по семь-восемь человек. Отвращение, неприязнь, обида, горечь. Эти чувства, как паутина, оплетают обитателей трущоб Ист-Энда. В коконе безысходности они спят и умирают. Чахнут, как цветы, облитые керосином. Как ростки, выдернутые из земли. Или становятся преступниками.

В 1800 году исследование, проведенное в Лондоне - в наши дни его назвали бы социологическим, — показало, что до 10 процентов горожан живут за счет « криминальной, незаконной или аморальной деятельности » .

Иными словами, в городе царила преступность. Каждый десятый был нарушителем закона. Такого не наблюдалось и в современной криминальной России. Байроновские разочарованные герои не находили себе места в мире еще и потому, что в мире этом царили низменные, преступные нравы. Власти не могли не отреагировать на одичание общества. Отголоском борьбы с преступностью стали книги о знаменитых детективах.

Один из них, Шерлок Холмс, как гласит мемориальная табличка, ровно сто лет назад, в 1904 году, выбыл из числа жильцов дома 221б по Бейкер-стрит.

В Англию российские туристы приезжают не часто, но те, кто доберется до Лондона, наверняка выглянут из подземки на станции Бейкер-стрит, чтобы побывать в гостях у Шерлока Холмса. Уже на выходе из метро их встречает сам великий сыщик; при нем неизменные шляпа, пальто и трубка. Он приглашает приезжих в Музей Шерлока Холмса, расположенный на Бейкер-стрит, 221б. В этом узком, четырехэтажном доме, как гласит табличка, с 1881 по 1904 годы жил consulting detective Холмс. Наискосок через улицу манит витрина сувенирной лавки Sherlock Holmes Memo-rabilia Company. Неподалеку расположен отель Шерлока Холмса. Кажется, все улики подтверждают, что без Холмса здесь сто лет назад не жилось. Его проницательность, его остроумие, его дедукция не давали покоя преступникам. Он выводил на чистую воду любых негодяев.

Шерлок Холмс и его верный друг доктор Ватсон идеально воплотили образ карающего правосудия — вековую мечту англичан, изнывавших от зла и порока. В джунглях Большого Лондона нельзя было обойтись без великого сыщика, как в лесах Северной Америки столетием раньше — без Следопыта. Джунгли эти были густо заселены людьми — в основном бедными, отчаявшимися, опустившимися, обозленными на весь белый свет. Здесь ошибки и бездействие полицейских могли привести к социальному взрыву. Не привели. Почему, мистер Холмс?

В 1800 году число жителей Лондона перевалило за миллион, в 1900 году — за шесть миллионов. С изумлением, ужасом и растерянностью современники наблюдали за бурным ростом мегаполиса. Бурный, он и обещал бурю, восстание низов. В этом городе сам воздух был пропитан пороком, зло гнездилось на каждом углу. Лондон по праву считался столицей преступного мира.

В вечной сутолоке легко было обделывать темные делишки. Конечно, некоторые виды преступлений — например, убийства из ревности или в состоянии аффекта, кражи и грабежи — совершаются везде и всегда. Но если для маленького городка или деревни такое преступление было чрезвычайным событием, то для Лондона ХIХ века — повседневной рутиной.

Газеты то и дело сообщали об очередном неопознанном трупе, выловленном в Темзе, или о зверском разбойном нападении. Подобные известия будили в горожанах самые мрачные фантазии. Дух Потрошителя витал над Лондоном задолго до его появления. В такой обстановке необычайную популярность приобрел афоризм "My home is my castle", "Мой дом — моя крепость". Выйдя за стены этой крепости, как за стены средневекового замка, неуютно чувствовал себя любой человек.

Журналист Генри Мэйхью живописал мрачный колорит трущоб Ист-Энда в серии репортажей, публиковавшихся в 1861-1862 годах под общим заголовком "London Labour and the London Poor", "Пролетарии и люмпены Лондона". В них он показал условия, в которых живут низы большого города, где малейшая неосторожность может привести к непоправимой беде. Воры и убийцы — такая же неотъемлемая часть лондонского быта, как малярийные комары — жизни в тропических странах.