Волков Александр - Лондон в ожидании Холмса

Однако город рос, и возрастала преступность. В 1878 году численность детективов в штате Скотланд-Ярда была увеличена. Появился отдел криминальных расследований. К концу ХIХ века Скотланд-Ярд превратился в грозу преступников, хотя скептическое отношение к нему сохранилось среди британской элиты.

В рассказах Конан Дойла его любимый герой не намерен ничего обсуждать с полицией. Он лишь иногда "просит засвидетельствовать свое почтение инспектору и обратить его внимание" на некоторые детали, которые "в отдельности наводят на размышления, а вместе приводят к определенным выводам". Узнав о выводах, сделанных полисменами, Холмс восклицает что-то вроде этого: "Невероятная тупость!"

Однако он был не совсем прав. Структура и методы полиции совершенствуются. В 1890 году центральное управление лондонской полиции — в ней насчитывалось уже около 16 тысяч человек — переехало в новое здание, Нью-Скотланд-Ярд, расположенное близ Вестминстерского моста и Парламента. К этому времени лондонские криминалисты полагались скорее на новейшие научные методы расследований — например, изучали отпечатки пальцев, найденные на месте преступления, — чем на психологические экспромты, выручавшие одиноких детективов.

Метод дедукции был не очень продуктивен, и только такой дилетант, как Шерлок Холмс, мог во всем полагаться на него, подолгу разгадывая тайну очередного преступления. Занятия Холмса были изысканным способом скрасить досуг, решением "прелюбопытных головоломок". Преступники же продолжали загадывать ребусы, нимало не считаясь с тем, успеет ли их разгадать единственный в своем роде сыщик. Лондонских детективов ждало не развлечение, а потогонная работа. Улики, допросы, "пальчики"... В этой рутине не было места яркой личности вроде Холмса. А его самого не было нигде.

Мистер Холмс неизменно называл свой метод научным; он исследовал кровь и отпечатки ног, замеченные на месте преступления, профессионально разбирался в ядах, применял в своей работе лупу и микроскоп. Однако его действия все же имели мало общего с тогдашней полицейской практикой. К полиции создатель "Приключений Шерлока Холмса", сэр Артур Конан Дойл, относился, как я уже сказал, пренебрежительно. Читая его книгу, трудно понять, какими преступлениями в основном занимались тогдашние криминалисты. Сам Холмс чаще всего имел дело с тщательно спланированными злодействами. Они-то как раз и были тогда редки. Холмс с неизменным успехом распутывал преступные замыслы, отыскивал логику в иррациональном обаянии зла. Его коллеги нередко терпели поражение; самым громким их победителем стал Потрошитель.

Лишь критики пытались победить самого Холмса. Они говорили, что Конан Дойл прибег к плагиату, заимствовав героя у Эдгара Аллана По. В рассказах американского писателя, и верно, действовал частный детектив, которого звали месье С.-Огюст Дюпен. Это был человек, наделенный аналитическим дарованием. Он тоже любил на досуге упражнять свои способности, разгадывая тайны странных историй. Сама структура рассказов Конан Дойла напоминает структуру новелл По.

Такой взыскательный критик, как Сомерсет Моэм, даже вынес убийственный приговор: "Я перечел все сборники рассказов Конан Дойла. И нашел их на удивление убогими. Завязка умело вводит в курс дела, обстановка описана прекрасно, но истории он излагает малоубедительные, и, дочитав их до конца, испытываешь чувство неудовлетворенности. Много шума из ничего" (пер. Л. Беспаловой).

Однако можно ли без обиняков называть рассказы Конан Дойла простым подражанием Эдгару По? Не случайно ведь мало кто помнит детектива Дюпона; у него нет яркого характера; он лишь приложение к очередной странной истории — живое приложение, в голове которого хранится готовый ответ на все вопросы.

Другое дело — Холмс. Он то работает по пятнадцать часов кряду, а порой и несколько суток подряд, а то лежит больной в номере случайно подвернувшегося отеля; то размышляет и действует, а то скучает и курит трубку. Кто-то считает его "самой совершенной мыслящей и наблюдающей машиной, какую когда-либо видел мир", а кто-то — "самым беспорядочным существом в мире", чьи привычки "могли свести с ума любого человека", живущего рядом. Он — крайне противоречивый человек, художник и эксцентрик, расследующий преступления чистого искусства ради. Он — "скрипач, боксер, владеет шпагой, юрист, отравляет себя кокаином и табаком".