Вера Камша: От войны до войны

– Возможно, ни к чему. У Алва очень сильная кровь, как и у всех южан, но в вашем роду четырежды появлялись мужчины с глазами Октавии, а в роду северян Олларов только один, хотя должно быть наоборот.

– Один? – Алва задумчиво посмотрел на висящую на стене картину, окруженную витиеватой надписью «Создатель, защити Талиг и его короля».

– Ваше Высокопреосвященство, у Октавия Оллара глаза темно-голубые, пожалуй, при желании их можно назвать светло-синими, но на этом его сходство с единоутробным братом и кончается.

Алва был прав. Художник, изобразивший основателя олларианства вместе с сыновьями, не пожалел трудов. Франциск Оллар, отнюдь не блиставший красотой, превратился в истинного главу церкви – благообразного и благочестивого, а сыновья короля, родной и приемный, с успехом заменяли обязательных для эсператистских икон высших ангелов.

Рамиро Второй в сверкающих доспехах казался земным воплощением Стратега Небесного, а юный Октавий в белых одеждах наследника явно намекал на Милосердие. Художник, старательно исправляя недостатки, изо всех сил подчеркивал достоинства изображенных, к каковым, без сомнения, относились очи обоих принцев. Мастеру удалось поймать сапфировое пламя в глазах Рамиро, такое же полыхало во взгляде его отдаленного потомка, но не Октавия.

– Вы правы, Рокэ, – вздохнул кардинал, – Олларам вашего огня не досталось, за что мы теперь и расплачиваемся. Король должен быть королем, а не человеком, пусть даже хорошим. Тем более на грани эпох…

– «Создатель, защити Талиг и его короля», – Ворон то ли прочел вслух надпись над картиной, то ли… Нет, молиться он не станет. Никому и никогда.

– Рокэ, что с вами?

– Ничего, – маршал кривовато усмехнулся, – просто было бы неплохо, если б Создатель существовал на самом деле и иногда делал то, о чем его просят. Простите, Ваше Высокопреосвященство, мне нужно идти. Дел много, а времени мало. Не пейте слишком много шадди и не разводите слишком много манриков, а хлеб осенью будет.

Ответить Сильвестр не успел – Рокэ поклонился и стремительно вышел. Стукнула дверь, раздались быстрые шаги, так не похожие на шаги церковников, и все смолкло.

Один удар ножа, и стягивавшие ноги ремни упали на дно кареты.

– Выходите, – буркнул Хуан.

Почему его развязали? Это неспроста, работорговец не из тех, кто рискует, он должен быть уверен, что пленник не сбежит. Что ждет его снаружи? Стена? Собаки? Или что-то похуже?

– Выходите, – повторил кэналлиец. Дик собрал все свое мужество и вылез из кареты. Яркий свет ударил по отвыкшим от солнца глазам, и юноша не сразу понял, что они остановились на лесной поляне, посреди которой росло старое разлапистое дерево. Дик растерянно оглянулся на Хуана. Проклятый работорговец и бровью не повел – для него оруженосца герцога больше не существовало.

Зачем его вытащили из кареты посреди леса?! На краю прогалины у самых кустов стояла взмыленная лошадь. Их кто-то догнал? Да, именно так. Сторожей вместе с Хуаном было семь, а сейчас восемь. Гонец привез приказ? Чей? Ворона? Или эр все-таки умер и его свора решила расправиться с убийцей. Его повесят? Похоже… На проклятом дереве можно развесить десяток.

Юноша гордо вскинул голову, хотя по спине у него тек холодный пот. Неужели все это – небо, деревья, лошади в последний раз? Но умолять о пощаде он не будет, да и какая пощада может быть?! За эра кэналлийцы разорвут живьем самого Эсперадора. Когда Рокэ умер и как? Эр Август обещал, что от этого яда не мучаются…

Громко и радостно заржала лошадь. Сона! Откуда?! Святой Алан, зачем сюда привели Сону?!

Как его повесят? Как бириссцев или вверх ногами? Так Рокэ вешал насильников. Герцога Окделла прикончат, как отребье с Двора Висельников?!

– Мы у алатской границы, – Хуан никогда не страдал особой разговорчивостью, а сейчас и вовсе с трудом выдавливает слова, – вы едете в Крион.

В Крион? Почему в Крион? Он никогда там не был, а Агария… Агария – союзница Гайифы.

– Этот пакет вы вскроете по прибытии в Крион, – кэналлиец с явной неохотой протянул Дику зашитый в кожу плоский ящичек, – все указания там. Вам понадобятся деньги. В седельной сумке пятьсот таллов и кошелек с серебром. Мы доставим вас до пограничного поста, дальше вы отправитесь самостоятельно.

– А если я не поеду? – выпалил Дик.

– Если вы не покинете пределы Талига, то будете арестованы за покушение на Первого маршала и препровождены в Багерлее для дальнейшего дознания.