Мелиса Йорк - Апокалипсис (СИ)

— Джим, я, правда, не знаю. Мне такой информации не давали.

— Мы ведь даже не знаем, что там произошло. Военные так и не смогли проникнуть в города.

— Люди сгорели. Даже если военные туда и попадут, они там ничего не обнаружат. Пустой город. У них только вопросов больше станет, и всё.

— А что дальше? Тебе что-нибудь говорили?

— Деловая часть молчит. Я пробовал пару раз узнать. Сказала только, что всему своё время.

— Мелиса, я такая счастливая. Я поеду освещать заседание Совета Безопасности ООН. Вылет сегодня вечером.

— Это чудесно, — произнесла девушка и обняла подругу.

— Ладно, я пойду. Мне ещё вещи собирать, — проговорила Мила взволнованно и вышла из комнаты.

Мелиса села на стул. Она нервно постукивала пальцами по столу. От злости кровь вскипала в её венах. «Я этого так не оставлю», — промолвила она, хлопнув дверью.

Девушка беспардонно ворвалась в кабинет начальника.

— Это я должна лететь, а не Мила. Почему вы отправили её? Это мне звонил провидец, а не ей. Я должна быть там.

— Мелиса, успокойся, — невозмутимо ответил мужчина. — Я тебя понимаю. Но и ты меня пойми.

Журналистка немного успокоилась. Она еле сдерживала свои эмоции. Мелиса тяжело вздохнула, отодвинула стул и села.

— Что я должна понять? — произнесла девушка.

— Ты должна остаться здесь.

— Почему? Я не понимаю.

— А если он позвонит, а тебя в это время не будет в городе. Мы не можем терять такой материал. Провидец тебе доверяет. Если тебя не окажется, он может обратиться к другому журналисту. Хорошо, если он будет с нашего канала.

— И что теперь мне делать?

— Работать здесь. Хорошая работа для тебя и здесь найдётся.

— Несправедливо это. Я должна ехать, — настаивала девушка на своём.

— Ты можешь ему позвонить? Ты знаешь, как его найти?

— Нет, — девушка посмотрела на начальника.

— Ты — наша единственная связь с ним. Я не могу тебя отпустить. Окажись ты на моём месте, ты сделала бы то же самое.

Питер Джексон сидел в машине, впереди образовался затор. Отпив немного воды, Джексон посмотрел через лобовое стекло. Солнце нещадно припекало, на голубом небе медленно плыли пушистые облака. Желая хоть как-то скрасить минуты ожидания, Питер включил радиоприёмник.

«Завтра состоится заседание Совета Безопасности ООН. Повестка дня включает единственный пункт. Это ситуация вокруг городов-призраков. По мнению многих специалистов, проблема городов-призраков угрожает миру и стабильности, может привести к возникновению мирового экономического и политического кризиса. Доверие населения к правящей верхушке в пострадавших странах начинает падать. Соцопросы показывают: всё большее количество людей признают, что правительство оказалось неспособным справиться с проблемой городов-призраков.

Уже с вечера в Вашингтон к месту заседания начнут прибывать делегации из России, Китая, Великобритании, Франции, Японии.

Основная задача, которую ставит перед собой Совет Безопасности, — это определить степень угрозы, исходящий от городов-призраков, и выработать комплекс необходимых мер».

Питер Джексон переключил радио на другую частоту. Заиграла ритмичная композиция. Джексон сделал ещё несколько глотков. Он закрыл бутылку и положил её на соседнее сиденье. Яркий свет заполнил салон автомобиля.

Питер опустил руку. Он оказался в центре амфитеатра. Джексон медленно крутился вокруг себя, осматривая трибуны. Зрители молчали, они как будто ждали чего-то.

— Располагайся, — произнёс Питер в костюме.

Питер Джексон сел в старое рваное кресло.

— Что здесь происходит?

— А ты как думаешь?

— Вы хотите сообщить мне основное послание?

— Ты уже знаешь его.

— А что конкретно мне нужно рассказать? Вы мне столько всего поведали.

— Доверяй себе, и слова сами найдутся. Ты будешь говорить моими устами.

— Хорошо, — согласился Джексон. — Когда?

— Позвони Мелисе Йорк, и скажи ей, чтобы она 12 сентября организовала пресс-конференцию. Ты на ней выступишь.

— Я не могу, — Питер мотал головой.

— Почему?

— Мне придётся раскрыться. Люди узнают, что провидец — это я.

— Тебя это пугает?

— Да. Моя жизнь изменится.

— Твоя жизнь уже изменилась. Ты изменился. Мир изменился. Назад пути нет.

— Я не могу.

Питер посмотрел на трибуны. Напряжение возрастало.

— Можешь. Что ты теряешь?

— А как же сын?

— Сын взрослый, он всё поймёт.

— А работа? Мне придётся её оставить.