Лорел Гамильтон - Гамильтон

Я взглянула на него, и меня озарило.

- Ты - один из них.

Джейк, соглашаясь, кивнул.

- Ты спас ma petite, когда мог позволить ей умереть тогда, в ванной комнате в «Цирке», - заметил Жан-Клод.

- Мать рано или поздно проснулась бы, и ничто не в силах этого предотвратить. Некоторые из нас считают, что Анита - наша единственная надежда ее контролировать. Докажи, что мой мастер не ошибся, отзови свою силу, которой ты питаешь ее.

- Я не знаю…

- Она питается твоим гневом, твоей яростью.

- И я не знаю, как это остановить.

- Если она покормится от Панталоне, старейшего из нас, у нее может хватить сил, чтобы обрести постоянную плоть.

Фигура в черном уже стояла рядом с Панталоне. Охранники смотрели на меня. Я сказала единственное, что пришло в голову:

- Отойдите от него.

Некоторые из них замешкались, но большая часть, бросив взгляд на темную фигуру, быстро ретировались на безопасное расстояние.

- Анита, - позвал Джейк. - Помоги нам.

Я повернулась к Жан-Клоду и попросила:

- Помоги мне почувствовать что-то, кроме моего гнева.

Темная фигура расплылась в нечто, напоминавшее ночное небо, похожая на прекрасный и пугающий клочок темноты с сиявшими на нем звездами. Панталоне завизжал, словно то, что он в нем увидел, было слишком ужасно для его глаз.

- Поспеши, - поторопила я.

Жан-Клод воззвал к ardeur’у, поднявшемуся от нашего дыхания, ощущения его губ на моих. Он призвал его и снял с меня бремя скорби движением рук и запахом кожи. Я не кормила ardeur уже больше двенадцати часов. И он, как выяснилось, успел изрядно проголодаться.

Марми Нуар закричала:

- Нет! - и ее ярость ударила меня острой болью, пронзившей спину. Секунду спустя я почувствовала струившуюся по ней кровь. Ardeur исчез, сметенный волной страха и боли. Я обернулась, но Жан-Клод удержал меня, заставив уткнуться лицом в свою бархатную жилетку.

- Она исчезает, ma petite.

Ее голос прозвучал движением ветра и дождя.

- Я знаю, кто твой мастер, волк. Ты предал меня, и я не забуду об этом.

Когда я перестала ощущать запах жасмина и чувствовать дождь на коже, почти реальный, я спросила у Джейка:

- Как можно удержать ее от дальнейших визитов?

- Для этого существуют специальные амулеты.

Я удивленно уставилась на него.

- Люди считали ее демоном, но, чем бы она ни была, один человек давным-давно сделал амулет, защищающий от нее, и он работает.

- Это какой-то священный символ? - спросила я. Джейк улыбнулся.

- Нет, это не вера, это магия.

- Разве магия и вера не одно и то же?

- Нет, иногда магия не имеет к вере никакого отношения.

Мне было сложно смириться с таким утверждением.

- На тебе есть такой амулет?

- Никогда его не снимаю, но сумею достать тебе один. На остаток ночи мы должны быть в безопасности.

- Надеюсь, это не одни из тех печально известных последних слов.

- Что нам с ними делать, Анита? - спросил Истина.

Я взглянула на Джейка.

- Он нарушил не столько мои, сколько ваши законы.

- Убей его по своим законам, мы не станем возражать. Мы подозревали, что одному из наших платят, как наемнику, но не знали, кому. А тут Панталоне вызвался проверить церковь Малькольма. Ему предстояло просто нанести визит, после чего доложить Совету. А ведь он чаще всего берется за такие задания, которые предполагают убийство, так что мы что-то заподозрили. Если бы Коломбина захватила земли Жан-Клода, то правил бы здесь Панталоне. Сейчас нам позволено оставлять службу, пока Мать спит. Но когда она проснется, у нас такой возможности уже не будет.

- Так ты здесь в качестве наблюдателя, - сказала я.

- А еще я помогал вам выжить.

- За это спасибо. - Я оглянулась в сторону тела Ремуса. - Было бы здорово, если бы выжили все.

- Мне очень жаль, что он погиб. Он был хорошим человеком.

Я обернулась к Истине с Нечестивцем.

- Ребята, это вы вошли во тьму и обрубили его руку, даже не видя, что происходит?

- Да, - сказал Нечестивец.

- Конечно, - добавил Истина.

- Тогда отрежьте ему голову.

При этих словах Панталоне, без руки, простреленный и пронзенный, рванулся прочь темным смазанным пятном. Истина метнулся настолько же быстро, взмахнув мечом так, что тот показался молнией. Его меч снова вонзился в сердце вампира, только на этот раз тот оказался насаженным на лезвие так же, как он насадил ранее Ремуса на свою руку. Меч Нечестивца свистнул, рассекая воздух, и голова Панталоне покатилась по полу. Это было не просто впечатляюще. Это был просто шедевр художественной резни.