Александра Бракен - Странник

Николас целовал множество женщин за свои двадцать лет; конечно, не так много, как Чейз, но с ним не мог бы сравниться сам Лотарио [4]. Он был весьма – весьма – далек от святоши, но в последние несколько недель его сердце постановило, что отныне хочет целовать только одну девушку, и он всем своим существом противился самой мысли о поцелуе с кем-то еще.

«Можно поцеловать ее в лоб», – торопливо подумал он. Она же не оговорила, куда именно.

Давай, Картер. Он вытянул руки по швам, пытаясь успокоить нарастающее смятение. Покончи с этим, прочитай письмо и двигайся дальше, – все остальное сейчас не важно. Он не станет думать об Этте, вспоминать вкус дождя на ее губах, когда она поцеловала его в джунглях. Вспоминать, как он был готов поклясться, что видит звезды в ее волосах в ту ночь в Дамаске. Как она заставляла его чувствовать себя надежным и жутко храбрым.

М-да, мысли помогали мало.

– Хорошо, – решился Николас. – Тогда приступим, что ли.

Ли Минь отступила на шаг, черные брови взлетели вверх одновременно насмешливо и надменно:

– Я обращалась к ней .

Последовавшее долгое молчание было физически болезненным. «О, – колесики в голове снова закрутились, – к ней».

– Э-э… Ладно… конечно…

София, уже начавшая было собирать раскиданные вещи, не стесняя себя в проклятиях и ругательствах, известных человечеству, при словах Ли Минь медленно выпрямилась.

– Прошу прощения, мэм, – чистосердечно выговорил Николас, коротко поклонившись. – Простите мою ошибку.

Ли Минь пренебрежительно махнула на него рукой:

– Мужчинам трудно поверить, что они – не боги, спустившиеся на землю, когда к их ногам вынуждены припадать так много женщин.

Он неуверенно пожал плечами. Что здесь не так?

– А теперь ты ждешь, что я припаду к твоим ногам? – спросила София, тоже удивленная.

– Этого никто не требует, – уточнил Николас. – У тебя есть выбор. Как ты говорила, у нас есть другие ниточки, которые надо распутать. Пусть берет письмо и катится к черту.

– О, так ты даешь мне разрешение отказаться? – закатила глаза София.

– Я только хотел расставить все по полочкам… – он закрыл рот, понимая, что «подправил» положение так, что уже не соберешь.

– Чудесно, – отрезала София. Расправив плечи, она только раз обернулась к нему и шагнула к Ли. – Мы бы обошлись и без чертового письма, но если это поможет нам найти людей, которые… Ладно, давай побыстрее с этим покончим.

От Николаса не укрылась ее уловка насчет «людей».

– Приступим? – София сняла шляпу и подошла к Ли Минь, стоявшей с тем же стоическим выражением лица. У Николаса возникло любопытное ощущение, что он наблюдает за дуэлью, причем ни одна из сторон не намерена стрелять в воздух.

Он не спускал руки с незаряженного пистолета на поясе, потому с удивлением обнаружил, что София этого не делает. Скорее, она удерживала свои позиции, ожидая действий другой девушки.

София с видимым трудом сглотнула. Ли Минь погладила ее по щеке, заправив выбившуюся прядь темных волос ей за ухо. С нежностью, от которой Николасу захотелось отвернуться, китаянка наклонилась вперед.

– Я подожду, – прошептала она Софии на ухо. – Однажды ты, возможно, захочешь заплатить, а я с радостью приму долг.

Лицо Софии, и так раскрасневшееся на солнце, теперь стало просто пунцовым. Ли Минь протянула ей разорванное письмо Роуз, но она, выхватив его резким движением, сунула его Николасу, не отрывая глаз от наемницы.

– Читай.

Николас чувствовал, как спадает напряжение в легких, как в них поступает воздух, приправленный ароматом прелой плоти джунглей. Он немного отошел от девушек, сел на изогнутый ствол поваленной пальмы и тщательно совместил края разорванного послания.

«Мое маленькое сердечко, центр всей моей жизни…»

Дальше обсуждалась погода, король Георг III и прочие шедевры бессмыслицы на целый лист.

Николас почувствовал, что у него брови лезут на лоб, когда поднял руку утереть пот. Обращение могло бы показаться стороннему глазу слишком уж нежным, но и только. Однако Этта объяснила ему, что в отсутствие ключа путь к расшифровке письма лежал в приветствии. Роуз уже использовала «звездочку», так что с «сердечком» вопросов не возникло, но что делать с «маленьким» и с любопытным добавлением про «центр всей жизни»?

Если только…

Он свел вместе указательные и большие пальцы, складывая их сердечком, и наложил его на центр листа. Получившееся послание по-прежнему пестрело чепухой, и Николасу не удавалось сделать его осмысленным, пока он не начертил мысленно совсем маленькое сердечко в самом центре письма.