Валерий Воскобойников - Война Владигора

— Кто ты, Радигаст? — спокойно спросила дочь. — Чью злую волю ты исполняешь? Ужели это Велес повелел тебе так служить ему? Велесу только и нужно, чтобы каждая коровка молочко давала, каждый жеребенок солнышку радовался и травку щипал, чтобы каждая медведица весной с медвежатами ходила, а каждый заяц по осени шубку сумел поменять. Вот что надо Велесу, а не твои проказы. Разве он тебе повелел разорять чужие дома? Для него ты князя упрятал? Где князь, говори мне? От имени богов Поднебесья я лишаю тебя чародейской силы! — Эти слова вырвались у нее сами собой и прозвучали как приговор. Она даже сама испугалась их.

— Не получится! — насмешливо ответил ей внутренний голос в сознании Радигаста. — Не от тех богов у меня нынче сила.

И все же что-то в нем после ее слов надломилось. Он поднялся, чтобы убрать заслоны с подземелья, войти туда и, может, выпустить князя на волю, а может быть, убедиться, что его там уже нет.

Но по мгновенно изменившемуся его лицу дочь поняла, что произошло событие, которого не ожидал никто.

Как легко идти навстречу смерти в круговороте сражения! И как трудно встречать ее в глухом каменном подземелье.

То, что скреблось где-то за стенами, то приближалось, то отдалялось, обходя вокруг, то вновь приближалось. Но князь уже не ждал ничего.

Силы вовсе оставили его. Он лежал на каменном полу, слившись с его холодной сыростью, и прощался с жизнью.

Немного-то он успел сделать, потому что всегда верил: главное — впереди. Но, видимо, то, что случилось с ним, и было его жизнью.

Он вспоминал прошедшее, благодарил друзей и прощал недругам, но все же тоненькую ниточку своей жизни пока не отпускал. Знал — стоит выпустить ее из рук, и он уйдет навсегда. Знал он и другое — сил на то, чтобы удерживать эту ниточку, остается чуть-чуть.

Неожиданно каменная плита, на которой он лежал, слегка покачнулась. И глухой, но знакомый голос откуда-то снизу спросил:

— Князь, ты здесь?

Этот голос немедленно вернул Владигора к жизни.

— Чуча? — спросил он, не веря своим ушам.

— Потерпи, князь, сейчас сбоку немного подкопаю, — ответил голос. — Хорошо же тебя упрятали!

Чуча продолжал копать до тех пор, пока плита не закачалась сильнее.

— Ты только на меня не рухни вместе с камнем, а то задавишь! — предупредил он.

— А ты отойди, я упрусь ногами в стену.

Князь что было сил — а сил было совсем немного — уперся в ногами в боковой камень и поехал по наклонившейся плите в черноту образовавшегося отверстия. А там при свете коптилки, который показался необычайно ярким, обнял его друг-подземельщик.

— Давно бы до тебя докопался, но этот Радигаст кругом поставил заслоны. Хорошо, пол забыл защитить.

— Радигаст?! — переспросил князь.

Так вот кто, оказывается, был его тюремщиком!

— Что же, — проговорил Владигор, — коли так, веди меня, Чуча, к Радигасту.

Князь, осунувшийся, едва держась за стену одной рукой, а другой опираясь на плечо маленького, но сильного человечка, счастливо улыбался, и от этой улыбки, казалось, светлеет все в замке.

— Ты? — спросил изумленный Радигаст.

— Здравствуй, Забавка, долго же я гостил в вашем замке. Только в погребе, — сказал князь, не обращая внимания на чародея.

— Князь! Я искала тебя повсюду! — успела ответить она.

Владигор по-хозяйски шагнул в кабинет чародея и взял в свои руки Око Всевидящее. Радигаст суетливо бросился ему навстречу, пытаясь помешать и перехватить шар. Но Забавка взглядом остановила его и усадила в кресло.

После этого и Владигор повернулся к нему, чтобы сказать назидательно:

— Ты хотел отнять тайну Ока? Вот она, главная, получай ее: Око можно брать только чистыми руками.

И Забавка увидела: князь разжал руки, и хрустальный шар, засветившись ярче обычного, поднялся к потолку.

— Узнай вторую тайну Ока, — снова заговорил князь, — в союзе с силами этого камня оно уничтожит все злые чужеродные чары.

Князь протер камень на перстне, и из вращающегося Ока устремились на окружающий мир яркие струящиеся лучи. Забавке даже показалось, что они пронизали стены ее замка. А может быть, так и было.

Освещенный этими лучами чародей Радигаст стал вдруг уменьшаться в размерах, на короткое мгновение его лицо приобрело грубые варварские черты, потом изобразилась на нем хищная ироническая гримаса старца, а затем проглянуло все в том же лице что-то жабье. И вот уже от Радигаста осталось лишь несколько фиолетовых хлопьев, которые тут же превратились в легкий дымок и устремились к выходу.