Array Журнал «Если» - «Если» 2010 № 08

— Я назвал бы этот инструмент квазилунным.

— Вроде такого?

Из внутреннего кармана широкого ремня с пряжкой в виде головы леопарда Астольфо извлек маленькое сверкающее лезвие — полумесяц.

— Серебряное, отточено и отполировано в мастерской Гревейя?

— Если вы так считаете.

— Друг Пекуньо! — воскликнул Астольфо. — Твое превосходное южное вино вызвало у меня нестерпимую жажду. Не можешь ли приказать слуге, который сейчас подслушивает за дверью, принести фляжку с водой?

Растерявшийся Пекуньо с необычайной для него поспешностью просеменил к двери и широко ее распахнул. И действительно за дверью обнаружился тощий парень с огромными ногами в высоких сапогах. Уличенный в шпионаже, он, однако, не потерял самообладания. Только слегка улыбнулся, поклонился и сказал:

— Сейчас принесу воды.

— Было бы неплохо, — кивнул Астольфо и, дождавшись ухода парня, повернулся к Пекуньо: — Инструмент, которым вырезана приобретенная тобой тень, применяется только теми, кто сделал это своей профессией. Это любимый нож воров. Твой слуга знаком с холодным оружием лучше, чем ты можешь предположить. Покидая нас, он не имел шпаги, но, вернувшись, будет вооружен.

Старик встрепенулся:

— Что происходит?!

— Не расстраивайся. Возможно, сейчас мы впервые увидим, как наш Фолко справляется с ситуацией и держит оборону против искусного противника. Я доверяю ему защитить нас от твоего преступного слуги. Признайся ты с самого начала, что именно он и есть похититель тени, я смог бы сэкономить тебе время и деньги. Теперь же нас ждет несколько неприятных моментов.

Слуга, вернувшийся с флягой и глиняными кружками, стал разливать воду. Мы молча ждали. Как и предсказывал Астольфо, теперь на поясе у него висела короткая абордажная сабля с широким лезвием, какие обычно носят моряки.

— Прежде чем ты вновь вернешься к своим обязанностям, я хотел бы задать тебе пару вопросов. Любопытство когда-нибудь меня погубит, — вздохнул Астольфо, глядя на него.

Парень стоял в небрежной позе. На губах по-прежнему играла легкая улыбка.

— Каким именно образом ты отравил тень, которую продал Пекуньо? Есть несколько способов сделать это. Некоторые могут навсегда погубить товар. После применения других его до определенной степени можно восстановить. Нам необходимо знать… ФОЛКО!

Его предупреждение оказалось весьма своевременным, ибо хотя я и видел, как пальцы парня дернулись и потянулись к рукояти сабли, все же поразился скорости, с которой оружие вылетело из ножен. Но я уже был наготове и, метнувшись к парню, отразил выпад, направленный в живот Астольфо. Несколько мгновений мы стояли друг против друга. Гарда против гарды. Скрещенные лезвия. Наконец я левым предплечьем оттеснил его и так же мгновенно оттолкнул. Он был настолько субтильным, что на моей стороне, похоже, было преимущество силы.

Но он оказался еще и вертким, как стрекоза, и хоть отлетел назад, все же равновесия не потерял. И снова наградил меня наглой ухмылкой.

И тут все началось всерьез. Удары наносились и парировались… выпад за выпадом… шаг вбок… отступление и наступление. Не думал, что работенка окажется такой горячей! Я старался изо всех сил, но мой противник прекрасно изучил искусство вовремя уклоняться, и зачастую моя шпага поражала лишь воздух. Он владел на удивление эффективным приемом, вернее, плавным, быстрым, боковым движением, которому мог позавидовать горностай, и к тому времени, как противник задышал чуть чаще, я уже громко пыхтел. Наконец он сделал быстрый вращательный выпад, направленный мне в плечо, и я, пытаясь увернуться, зацепился за ножку стола и повалился на спину. Шпага со звоном укатилась в дальний угол.

Я решил, что настал мой последний час, тем более что лежал беспомощный, оглушенный, наблюдая, как острие сабли медленно приближается к моему носу… и тут парень вдруг исчез из вида. Там, где он только что находился, возник темный туман, откуда раздался пронзительный жалобный вопль.

И тут же послышался жизнерадостный, издевательский голос Астольфо:

— Фолко, твоя дуэльная тактика, за которую ты продолжаешь цепляться, а именно — привычка чуть что валиться на пол, никогда не найдет признания в руководствах по ведению боя. Не понимаю, почему ты продолжаешь упорствовать?

Я быстро вскочил. В этот момент мне не хотелось смотреть на Астольфо. Вместо того я уставился на темную неясную массу, которая маячила надо мной. С этого угла стало понятно, что это тень Морбруццо. Она вздымалась и колыхалась, как пар над горшком. В ее глубинах явно что-то происходило. Мало того, из нее доносилось нечто вроде повизгиванья и тявканья, словно на кого-то напала стая терьеров.