Людмила Безусова: Как лист осенний...

— Ты кто? — недолго думая, она решительно сдернула меховую накидку с клетки.

— Хозяин, — чуть не подавился куском лепешки человечек, покрытый пушистой лимонной шерсткой, похожий на только что вылупившегося цыпленка, нежного и беззащитного.

— Какой? — не унималась Милка. Человечек пару раз моргнул круглыми выпуклыми глазами, обиженно сморщил остренький носик и повернулся к ней спиной, а девушка с удивлением увидела у него сзади длинный тонкий хвост с кисточкой на конце.

— Дедко это мой, — сказала неслышно подошедшая сзади Дарья, — за домом смотрит, пока меня нет.

— А почему он в клетке?

— Жениться надумал, — горестно вздохнула знахарка, — уж я и так и этак, а все равно уперся, скучно ему, видишь ли, век одному коротать. Собрался невесту себе идти искать.

— Так пусть бы женился, — хохотнул Делеор, — тебе что?

— Боюсь я за него. Последний в их роду остался, остальных сородичи твои лютые выбили.

— За что? — Милке стало неимоверно жалко безобидного с виду домового. — Такие крохотные, кому они что плохого сделали?

— Когда город этот прОклятый в долину определили, все живые вокруг под угрозой оказались. Даже последнего из драконов извели, что уж о нас говорить? А доможилы умнее оказались, чародейские ожерелья защищающие придумали, — Дарьин голос дрожал от едва сдерживаемой ненависти, — пообломали-то зубы о них кровопийцы, ох, пообломали. Жаль только, что совсем убить их нельзя, они и так уже мертвые.

— Как мертвые? Живые они, я сама видела, — Милка повернулась к Делеору, — скажи… — Но тот не отрывал безжизненно застывших глаз от существа, сидящего в клетке. Девушка развернулась к Дарье: — Разве нет?

— Да их ничего не берет, одно слово, нежить… — махнула рукой та, показывая, что говорить больше не о чем, и тема закрыта. — Боюсь я за дедко, ведь последний же из мастеров остался.

Милка пошла за Дарьей, уж больно ей хотелось узнать все подробности:

— А ведь раньше никого в клетке не было…

— Что ты могла видеть тогда? — старуха обернулась к девушке, осматривая её с ног до головы с непонятным хищным интересом. — А разве ты ещё перерождения не почуяла? Сейчас?

Милка замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Лицо горит, сердце бьется чуть быстрее, чем обычно, ну это понятно почему… В остальном вроде всё, как всегда:

— Да нет, — она неопределенно пожала плечами. Загадочное существо в клетке интересовало Милку куда больше. — Дарья, скажи, пожалуйста, а что они придумали?

— Каменные обереги научились делать, — знахарка уселась на свою низенькую скамеечку, прислонилась спиной к теплому боку печи. Ей в охотку вспомнить давно минувшие времена, было б кому слушать. — Знаешь, когда эта напасть свалилась неизвестно откуда, да начала живодерничать, мы не смогли с ними сражаться, как обычно. Ничего их не брало, ни серебро, ни холодный металл, ни ведовство наше бабье. Впору было бежать отсюда всем, кто ещё жив остался, да как места родные оставишь, мы испокон веков в этих лесах жили, со всем лесным народцем в ладу были.

Старуха надолго замолчала, прикрыв глаза. Подождав чуток и прислушавшись к размеренному дыханию Дарьи, Милка решила, что та задремала. "Жаль, а так хотелось услышать продолжение, ну, да ладно, в следующий раз", — девушка на цыпочках начала отходить назад, но застыла на месте от гневного оклика Делеора:

— Дарглада, хватит притворяться древней старухой, девчонке голову дурить. Твоим годам счёта нет. — Знахарка мигом открыла глаза, полыхнувшие яростным огнем. — Так что, эти недомерки научились Вонглеров распылять?

— Да если б они это могли, ты бы здесь не сидел, как гость дорогой, — в ответ злобно каркнула старуха.

— Тогда что? Не молчи!

— Я смотрю, твоя подружка без ожерелья назад пришла, — язвительно парировала Дарья. — Как только из вашего прОклятого города выбралась? Чудом, не иначе…

"Знала б ты, как мне досталось, — подумала Милка, — так бы не говорила", но в разговор не влезала, пусть сами разбираются, а она послушает. Никакая информация лишней не бывает, особенно в её положении.

— Упрямая ты, — попытался снизить накал разговора Делеор, — знай я об этом раньше… Эх, надо было бросить тебя в том колодце.

— Другой бы кто-нибудь вытащил, — старуха тоже притихла, тень неприятного воспоминания омрачила её лицо.

— Ага, — развеселился Делеор, — лет через пятьсот. Ты забыла, Дарглада, абы кто в тех местах, куда тебя занесло, не ходит. Тебе ещё повезло, что я с тропы сошел, да вой твой услышал.