Сет Дикинсон - Бару Корморан, предательница

Бару пристегнула к поясу ножны и кошель на цепи. Ни то ни другое не подходило к платью, но остриженная «ежиком» голова и тяжелые сапоги дисгармонировали с ним куда сильнее. После недолгих раздумий она рассмеялась и пинком отправила ножны с саблей под кровать. Спускаясь вниз, она старалась дышать ровно, и по пути впихивала пальцы в прилагавшиеся к платью белые перчатки длиною по локоть.

У входа в бальный зал ее приветствовал лакей-фалькрестиец с затейливым макияжем на лице.

– Должен ли я объявить о прибытии вашего превосходительства?

– Да, будь любезен, – отвечала она, прикрыв глаза под маской и ожидая его слов с замершим сердцем.

Началось. Только один миг слабости. Один-единственный…

– Имперский счетовод, – провозгласил лакей, распахнув двери, – ее превосходительство Бару Корморан!

Бару переступила порог зала, и толпа гостей раздалась перед ней. Кого здесь только не было! Бледнолицые стахечи и смуглые, как давешняя всадница, ту майя… Десятки лиц всех оттенков! Волна перешептываний на иолинском пронеслась над приглашенными, как порыв ветра. Губернатор Каттлсон замер возле накрытого стола, расположенного у противоположной стены. Рядом с губернатором находилась и Зате Ява – ее сверкающее голубым льдом платье было невозможно не заметить. Позади них возвышался суровый мужчина в замше и коже, вероятно, князь Хейнгиль. Там, за губернаторским столом, безопасно. Но добраться туда – все равно что пересечь жерло вулкана. Направленные на Бару взгляды обжигали, как безжалостные солнечные лучи, и ей немедленно захотелось пить.

– Господин губернатор, – произнесла Бару и посмотрела на притихшую толпу. – Ваше превосходительство правоблюститель. Господа князья и княгини, ваши превосходительства члены судейского корпуса… – Среди ярко и пестро разодетой ордвиннской знати судьи Маскарада чернели, точно стайка грачей. – Я с нетерпением жду возможности узнать всех вас столь же хорошо, как и ваши бухгалтерские книги.

У кого-то вырвался приглушенный смешок. Бару вглядывалась в людей, стараясь вычленить давних союзников и лютых врагов. Не князь ли Унузекоме, Жених Моря, по слухам – пират, наблюдает за ней холодными умными глазами? Но горло сдавило при виде такого множества лиц. Медленно, осторожно ступая по паркетному полу, она избегала смотреть на губернатора Каттлсона и Зате, словно говорила себе и толпе гостей: «Они мне пока не нужны».

Но, к ужасу Бару, собравшиеся также отвернулись от нее, вновь разбившись на кружки и группки.

Тогда Бару встретилась взглядом с Зате Явой (ее лицо скрывала обычная черная полумаска) и отчетливо услышала реплику, сказанную нравоблюстителем:

– Бару Корморан? Подозреваю, никто не желает оказаться тем смельчаком, который сообщит ей об этом.

Кто-то коснулся ее локтя. Бару едва не подпрыгнула от неожиданности.

– Добро пожаловать в Ордвинн, – шепнул ей на ухо женский голос.

В афалоне говорившей явственно слышался местный акцент. Обернувшись, Бару оказалась лицом к лицу с уже знакомой всадницей с перебитым носом. Женщина не сменила свою одежду на бальное платье и до сих нор щеголяла в том же самом табарде и в джодпурах [8] Сапоги для верховой езды. . На ее щеках штрихами выделялись резкие красные румяна, а длинные черные волосы были собраны в тугой хвост на затылке.

– Зря вы не отказались от кареты и не проехались верхом. Мужчины вроде Хейнгиля, Охотника па Оленей, сочли вас слабачкой.

Бару отстранилась от женщины, что заставило любопытных, которые уже сгрудились неподалеку, попятиться.

– Мне предложили уроки верховой езды, – ответила она, тщательно следя за правильностью произношения.

– Полагаю, Каттлсон, – с легкой улыбкой сказала женщина. – Не сомневаюсь, он бы не отказался попрыгать с вами в седле.

В толпе прыснули со смеху. Но Бару еще плохо знала Ордвинн и не могла отыскать точку опоры. Что может вызвать возмущение в Ордвинне? Что в рамках приличий, а что – вопреки им? Как много нового: и чужих обычаев, и косых взглядов… Ладно, хватит. Надо ровно дышать, сосредоточиться на этой женщине, затянутой в кожу, и собраться с силами.

– Княгиня, – заговорила она, решившись довериться собственной интуиции и впечатлить любопытствующих, – вы ведь замечательная наездница. Может, мне лучше поучиться у вас?

В толпе зашушукались. Княгиня криво улыбнулась и щелкнула пальцем но стенке своего бокала. Хотя она не снимала перчаток, стекло зазвенело, будто приветствуя Бару на свой лад.