Любовь Романова - Люди крыш. Пройти по краю

Острая боль тугим поясом охватила Женькину талию. Удар.

Рывок.

И ее сбросило с крыши, закрутив в воздухе, точно фигуриста в сложном «тулупе».

Кошачьи навыки не подвели. Она приземлилась на ноги. Женька избавилась от опоясавшей ее бледно-голубой нити и поискала глазами того, кто сумел набросить на нее призрачную удавку. Им оказался стоявший поодаль человек в форме сотрудника ДПС.

Крылан.

Пока остальные пытались ее поймать, он готовил ловушку из линий движения. К его поднятым над головой рукам разноцветной воронкой сходилось с десяток прозрачных нитей. Они не спеша вращались, едва заметно увеличивая скорость. Пестрая карусель медленно клонилась в сторону Жени, словно норовя втянуть ее в свой гипнотический танец.

Слишком медленно. Крыланы были сильной расой, но двигались не быстрее обычных людей. Женька поймала одну из туманных веревок и ударила хлыстом воздуха.

По нежно-бирюзовой бечеве побежала волна, отбросив крылана на ближайший автомобиль ДПС. Разноцветные нити, получив внезапную свободу, словно стадо овец, потянулись в сторону трассы.

— Берегись! — Федор высунулся из автомобиля, указывая на что-то за спиной Жени.

До нее только сейчас дошло, что маленький целитель тоже кошка — время для них двигалось с одинаковой скоростью. Но, несмотря на это, предупреждение пришло слишком поздно. Женька не успела увернуться от автоматной очереди. Дикая боль взорвала правое бедро и пронзила ногу чуть выше колена. Падая на обочину, она поняла, что снова упустила шанс увидеть море.

Время выбралось из банки с медом и понеслось с прежней скоростью. В уши ударил рев автомобилей и крики преследователей.

— Готова киска!

— Ты попал в нее, Сид!

— Брать живой! Приказ Морока.

Правая нога горела, словно ее поджаривали над языками пламени. Тело плавила невыносимая боль. Перед глазами стоял подсвеченный алыми всполохами туман. Женька ощущала, как медленно погружается в раскаленную лаву. Все глубже и глубже. Еще немного, и ее скроет целиком. Больше всего ей хотелось потерять сознание и ничего не чувствовать, но спасительное беспамятство не спешило ей на помощь.

— Взяли? — пропел рядом мелодичный голос капитана Кошкина. — Мальчишка тоже попался. Чуть палец мне не откусил. Зараза!

— Ничего, Кошкин, на тебе ж все, как на собаке, заживает…

Пожар, пожиравший нижнюю часть тела, поглотил Женьку целиком. Пламя заполнило грудную клетку, лизнуло гортань и полыхнуло в радужках глаз.

— Что она бормочет? — спросил кто-то над ее головой.

— Похоже, просит пить.

— Ничего, потерпит.

— Воды! — прохрипела Женька. Неожиданно туман перед глазами рассеялся, и она с безжалостной ясностью увидела, как лицо склонившегося над ней человека в зеленой жилетке стало пепельно-серым. Кожа мгновенно покрылась мелкими чешуйками и обтянула череп. Открытый в немом крике рот превратился в безобразный провал.

— Воды! — Женя приподнялась на локте и огляделась.

Вокруг нее оседали на землю только что одержавшие победу захватчики. Их лица напоминали высушенные грибы — серые, с ввалившимися щеками и расширенными от ужаса глазами.

В следующую секунду раскаленная лава накрыла Женю с головой, и она наконец-то потеряла сознание.

На лугу остро пахло травой и горячей карамелью. Конфетный аромат испускали мелкие сиреневые цветочки, напоминающие васильки. Их длинные стебли покрывали серебристые колючки, а краями узких листьев можно было порезаться. Над пушистыми головками гудели пузатые шмели и деловито жужжали зеленые мухи.

Женя брела по колено в густой траве, изнывая от зноя. Ей казалось, стоит пройти немного, подняться на холм, и она увидит неторопливую речушку или прозрачное озерцо, но одна небольшая возвышенность сменяла другую, а воды не было и в помине. Голова кружилась от жары, язык прилип к нёбу, и любая попытка его оторвать, вызывала во рту ощущение песчаной бури. На отвратительно голубом небе не наблюдалось и намека на облака. Что уж говорить о дождевых тучах.

В этом мире травы, цветов и насекомых не существовало времени. Женя не могла сказать, сколько длится ее путешествие по незнакомому лугу. Белое, словно выгоревшее, солнце неподвижно висело точно в центре небосвода, поэтому даже чахлые кустики, изредка попадавшиеся на пути, не отбрасывали тени.