Крис Хамфрис - Двойник

Сзади послышался хриплый судорожный вздох, но Скай не оглянулся. Надо было торопиться. Он поднял нож и нанес очертания следующей руны на второй кругляшок. Его голос окреп, стал уверенным:

— Тиваз! Древний бог войны и победы! Остр наконечник копья, наносящий удар справедливый.

Рисунок на деревяшке мог обозначать только копье. За спиной у Ская хриплый шепот эхом вторил последнему слову стиха: «Справедливости!»

Драугу причинили много зла: Сигурд прервал его смертный сон и обрек на вечные мучения в мире живых. Пришла пора освободить его.

Скай чувствовал, что для завершения обряда чего-то не хватает. Остался только один диск, и именно в нем заключался смысл расклада. Но, как напоминал первый символ Альгиз, знание требовало жертвы.

Один провисел пригвожденным к дереву девять дней и отдал глаз в обмен на руны.

Торкель Гримсон принял смерть от копья, чтобы спасти жизнь сыну.

А Скай? Он только что вырезал знак оружия, столь судьбоносного для их рода, но чем ему пожертвовать?

И тут он вспомнил, как поступил Бьорн, отрубив ясеневую ветку — ту, что послужила Клыку Смерти первой рукоятью.

Скай опустил нож тем же движением, каким чертил руны, только теперь лезвие вошло сначала в плоть, а потом уже в дерево. Наточенная сталь, которой остались бы довольны даже воинственные предки с севера, отсекла самый кончик большого пальца так же легко, как боевой топор некогда пробивал шлемы врагов. Все случилось так быстро, что боль пришла не сразу, и Скай успел сделать еще три насечки, которые тут же наполнились багряной жидкостью. Перед ним красовался последний, третий, символ.

— Совило! Руна спасенья погибшей души! Солнце встает, ночь прогоняя. Света истины боится лживый мрак!

Боль нарастала, но Скаю было не до нее. Он отшатнулся: так внезапно озарилось небо. Солнце рассеяло тьму, и первый луч упал в тисовую рощу, позолотив дерево и подсказав, что делать дальше.

Торопливо достав из кармана медную зажигалку, Скай старался высечь огонь, но липкие пальцы соскальзывали с колесика. В воздухе запахло газом. Он вытер руку о штаны и, повторив попытку, увидел, как пролетела искра. В следующий миг сухой тис вспыхнул, словно факел.

Сразу же стало светло. Скай обернулся на сгорбленный силуэт в сером плаще: казалось, пожар испугал драуга. Но мало-помалу тот распрямился, и под некогда пустым капюшоном мелькнуло лицо… Лицо из видений и ночных кошмаров!

Впервые он увидел эти черты в отполированной пластине щита.

— Бьорн?! — воскликнул Скай.

На него смотрел старик, когда-то тяжело ступивший на палубу драккара, чтобы отправиться в последнее плавание. Теперь он менялся на глазах: обвисшая кожа натягивалась, морщины разглаживались; вот седина блеснула золотом, а между густыми бровями пролегла знакомая тень.

Драуг исчез. Перед Скаем стоял молодой викинг — призрак Бьорна, его бесплотный двойник. Серый плащ на плечах стремительно таял, обращаясь в ничто. Воин взглянул на своего спасителя, и несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза. Вдруг губы Бьорна шевельнулись в мимолетной улыбке, и скандинав легко шагнул к пламени, которого жаждал тысячу лет. Тис пылал и потрескивал, рассыпая снопы искр, сухие ветви светились от жара. Подойдя к костру вплотную, Бьорн вдруг остановился, будто охваченный внезапным сомнением.

Скай понял, чего ему не хватает. Берсерку не попасть в Валгаллу без оружия в руках. На месте воина он бы тоже колебался.

Молниеносным движением Скай сорвал мешковину с Клыка Смерти и протянул топор викингу. Он сам вырезал новую рукоять, потратив на это немало летних вечеров. Лезвие блеснуло в тусклом свете. Одно мгновение они — предок и потомок — держались за Клык, затем в последний раз встретились взглядами, и, крепко сжав оружие, Бьорн шагнул в костер.

Голубое пламя взметнулось, окутало его, поглотило и сожгло дотла за несколько секунд. Исчез и топор, служивший обоим. Остался только свет.

В доме неподалеку залаяла собака, напомнив, что пора уходить.

Обернув раненую руку носовым платком и с кряхтением вскинув рюкзак на плечи, Скай поспешил прочь.

— Шесть двадцать восемь, Креве, — бормотал он сквозь стиснутые зубы. — Семь тридцать четыре, Лондон Юстон. Одиннадцать ноль три, с вокзала Виктории, Дувр.

Все мышцы свело судорогой, но Скай лишь прибавил шагу, упорно повторяя вслух названия станций и время отправления, чтобы отвлечься. Дорога займет двое суток. Скай понятия не имел, куда идти и что делать, когда окажется на месте. Главное — разгадать тайны, которые нашептывает ему голос крови; только тогда он сможет вернуться и отвоевать у Сигурда душу Кристин.