Тамара Воронина: Душа дракона

Лири без слов поцеловала его в щеку. Илем жестко усмехнулся, но ничего не сказал, глянул на Диля и попросил:

– Попробуй выжить, ладно? Все. Бегите.

Франк молча повернулся к нему спиной и побежал, а Лири потащила следом Диля. Он тоже не оглянулся. Прощай, Илем. Прощай. О боги, как это больно… Как это больно – терять друга.

Незачем оглядываться. Все равно он следующий. Справиться не сумеет, но увести – вполне.

Не пришлось.

Они бежали долго, никак не меньше двух часов, и даже выносливый Диль устал, а Лири едва уже передвигала ноги. Потом их догнали две твари, и Франк их зарубил, потом одна тварь вывалила навстречу, и Диль успел метнуть нож, а Франк походя снес рогатую голову, сразу три напали сразу с трех сторон, одна ринулась к Лири, Диль едва успел ее оттолкнуть и получил когтем по предплечью, а тварь – мечом Франка по горлу. Лири своим клинком полоснула другого по низу живота, Франк добил и этого, а когда он успел избавиться от третьего, Диль не заметил.

Они уже выдохлись, когда Франк остановился.

Своды почти круглого зала, терялись где-то высоко в темноте. Сосулек здесь не было. Ничего не было, кроме неровного проема в дальней стене. Франк остановится около.

Как можно описать бездну?

Ничто. Смутное колеблющееся ничто. Лири замерла перед своей судьбой, глядя вперед с ужасом. Франк коротко глянул на Диля, и тот покачал головой: дай ей еще минуту, дракон, будь милосерден, она еще девочка, пойми, ей очень страшно, и пусть вы хотите верить, что это дверь в другой мир, и пусть ты заразил ее своей несуществующей верой, она там будет совсем одна…

Почему?

Если можно ее встретить…

Несколько минут Франк ошарашено смотрел на покрытую трещинками и бугорками базальтовую поверхность. Он наизусть знал все эти неровности. Врезались в память с первого раза. Как же…

В ярости он повернулся к принцессе и смог выговорить только одно:

–Ты!

Она не шевельнулась. Не отвела расширенных от ужаса и непонимания глаз от скалы. Не услышала гнева в голосе дракона истинного.

И гнев ушел, оставив привычную горечь.

Нет. Особенную. Потому что он не чувствовал ничего подобного последние полторы тысячи лет. Или две. Неважно. Потому что никогда прежде он не встречал человека, так не похожего на него – и так похожего.

– Идем, – мрачно сказал он. – Миссия закончена.

– К-как… – пролепетала Лири. – Почему… – Она развернулась к нему и отчаянно завизжала: – Почему ты позволил ему умереть? Почему не толкнул меня? Почему не дал мне сделать то, что я должна? Что ты сделал со мной?

Франк дал ей пощечину. Самый эффективный способ прекратить истерику. Всегда помогает, и ей помогло. Сейчас проревется, станет легче. Ненадолго. Потому что жить тебе, девочка, еще и с этой виной, которая вовсе не вина, а беда. И мне с этим жить. И пусть ты не выполнила своего предназначения, все равно я сдержу слово, Райгун уберется из Канди, никакого протектората, никакой зависимости. Еще и извинится. И репарации выплатит. И тебе в ноги поклонится с благодарностью, что сбежала, потому что королям дано только губить мир, а не спасать его. И ты сделала бы это, сделала сама, без моей помощи, просто я дал тебе лишнюю минутку – вспомнить то, что хотелось вспомнить.

И Диль этой минуткой воспользовался… Как же больно… боги, как это больно.

Лири не заплакала. Шок. И с этим тоже придется справиться. И через это пройти.

О боги, зачем вы создали нас…