Алиса Акай: История одного ужина [СИ]

— И вы решили отравить его на ужине у своего друга Иоганеса? Но почему… Не понимаю.

— Как и я, моя дорогая, как и я. Поначалу все шло отлично. Во время ужина, пока серв прислуживал за столом, я отлучился. Как вы понимаете — на кухню. Форель была уже разложена на тарелки и остывала, а старательный Ланселот был готов подать ее нам. Я часто бывал на кухне Иоганеса и знал, где тот держит яд. Яд был припасен не случайно, как вы понимаете. Я нашел тарелку с порцией Диадоха и высыпал туда две или три щепотки. После чего вернулся.

Христофор внезапно рассмеялся. Его смех был настолько чистым и искренним, что лицо Макеллы потемнело.

— Замечательно! Вы перепутали тарелки! Я думал, такое бывает нынче только в комедиях… Ах-ха-ха… Блестяще!

— Заткнись, старый ишак… — процедил Макелла, враз теряя свой напускной аристократичный лоск и направляя револьвер на Христофора. — Я не мог перепутать тарелки! Диадох всегда ел рыбу без соуса, единственный из всех нас. Ошибка была невозможна.

— Надо думать, вы все были очень удивлены тем, что вместо Диадоха свои внутренности растерял Иоганес! — Христофору было непросто перестать смеяться. — О…

— Значит, Диадоха пришлось травить еще раз? — спросила я, позабыв обо всем.

Макелла нахмурился.

— Нет. К его смерти я не имею отношения. И Евгеник тоже. Судя по всему, он действительно отравился сам… И крайне необычным способом. Я говорил сегодня с чародеями — с настоящими специалистами, не чета вам — мне сказали, что яд, который он принял, очень сложно найти. Разве что в лаборатории профессионального чародея… Ума не приложу, где он мог отыскать что-то подобное. И еще это не было похоже на него. По крайней мере я с трудом верю в то, будто Диадох сообразил, что его пытались отравить, но в результате загадочного казуса погиб Иоганес, и почувствовал из-за этого муки совести. Это был жадный и хитрый старик, который готов был перегрызть глотку любому.

— Значит, был еще один убийца, — сказал Кир, ни к кому конкретно не обращаясь. — И более старательный, чем вы все.

— Что? — ствол качнулся в сторону чародея. Тот лишь презрительно усмехнулся.

Лицо Кира носило какое-то странно-торжественное выражение. Оружие не пугало его — искры понимания, неясные огоньки какого-то потаенного знания горели в его глазах. Должно быть, так когда-то смотрел на своих палачей великий чародей Джордано Бруно — прежде чем превратил их в живые факелы одним жестом.

— Это не мог быть Иоганес, тот был уже мертв. И это не Диадох. И если это не кто-нибудь из вас, значит… Значит, тем вечером за столом собралось не трое, а четверо убийц.

— В доме никого больше не было. — Макелла вдруг переменился в лице, но новое выражение оказалось мне незнакомо. Возможно, в нем было что-то от ужаса — глаза его расширились. — О нет.

Он больше не смотрел ни на меня, ни на Кира Он смотрел на Ланселота. Неподвижный серв невозмутимо возвышался в центре комнаты. Слуга в облике рыцаря. Разум под покровом чар. Умеющий слишком хорошо думать чтобы обращать внимание на запреты и приказы. Слишком человечный.

— Да, — сказал Кир, упиваясь выражением наших лиц. — Наконец до вас дошло. Как это по-человечески. Проклятые дураки! Все мы дураки. Ланселот! — серв повернул к нему голову. — Ты отравил Иоганеса.

Серв не ответил. Но слова Кира и не были заключены в вопрос.

— Ты отравил Диадоха.

Снова тишина.

Кир встал со своего места и, не обращая внимания на оружие, подошел к серву.

— Почему? — спросил он. Ему пришлось запрокинуть голову. — Зачем ты сделал это?

И Ланселот ответил ему.

— Он был плохим человеком, — сказал он своим ровным механическим голосом. — Он и они все. Четверо.

— Они были просто мошенниками.

— Они брали чужое. И они хотели убить.

— Диадоха?

— Да.

— Откуда ты знаешь это?

— Я слышу.

— И у тебя очень хороший слух, не так ли? Конечно, ты же серв. Ты слышал все, о чем разговаривали в доме, так? Когда господа отравители, воспользовавшись тем, что Диадох отлучился из-за стола, стали совещаться, ты слышал и это.

— Да.

— Что было потом?

— Господин Макелла был на кухне, пока я прислуживал за столом, — тем же голосом продолжил Ланселот. — Потом я вернулся. Форель господина Диадоха была отравлена.

— Но ты не можешь этого знать! — воскликнул Кир. — Это был зачарованный яд!

Серв не стал спорить.

— Я чувствовал это.

— Ты чувствовал зачарованную отраву в его еде?

— Да. Я способен воспринимать излучение чар любой интенсивности и любой части спектра.