Елизавета Абаринова-Кожухова - Царь мышей

Стены тонули во мраке. Одиноко трепетало пламя свечи, выхватывая из темноты лица сидящих за обширным столом, покрытым темно-багровой бархатной скатертью. Все взгляды были прикованы к сухощавому, гладко выбритому господину в некоем подобии фрака с безукоризненным белым жабо, который тщательно (если не сказать - театрально) протирал монокль.

- Итак, дамы и господа, их бин начинать, - промолвил он слегка скрипучим голосом с заметным тевтонским выговором. - Кто из вас желает первый узнайть своя дальнейшая судьба? Может быть, Ваша Светлость херр господин князь? - почтительно оборотился прорицатель к невзрачного вида мужичонке, по внешнему виду коего никак нельзя было бы сказать, что он - обладатель княжеского звания; даже за столом он казался ниже не только почтенного тевтонца, но и сидящей рядом с ним дамы. Плешь, еле прикрытая неопределенного цвета волосами, близко посаженные глазки и растрепанная бороденка также не очень гармонировали с обращением "Ваша Светлость". И тем не менее все присутствующие старались не встречаться с его взглядом, который источал холод, без преувеличения сказать - могильный.

- Нет-нет, господин чародей, - заговорила Их Светлость торопливым бесцветным голоском, - не будем спешить, а лучше всего было бы для начала, так сказать, испытать ваши пророческие способности на нашей уважаемой гостье. - Князь дотронулся до рукава своей соседки. - Ежели она, конечно, не возражает...

- Не возражаю, - брезгливо отдернув руку, проговорила соседка - белокурая дама в черном платье, сливавшемся с мраком, царившим в помещении.

- Зер гут, - осклабился чародей в плотоядной ухмылочке и, приладив к правому глазу болтавшийся на цепочке монокль, пристально глянул на даму. - В таком случае, либе фройляйн, будьте так любезен, закройте глазки.

Чародей поднес к лицу огромный медальон, висевший на другой цепочке, и что-то прошептал. И неожиданно из кроваво-красного рубина, который украшал медальон, изошел яркий луч, осветивший угол залы.

- Можете смотрейть, - разрешил чародей. И лишь только дама открыла глаза, как прямо на полу неведомо откуда появилась куча золотых монет вперемежку с огромными изумрудами, сапфирами и брильянтами, освещавшими кучу как бы изнутри.

Дама вскочила и, едва не опрокинув стол вместе со всеми сидевшими за ним, бросилась в угол. Но едва она погрузила руки в вожделенные сокровища, как они превратились в гору навоза. Чародей небрежно щелкнул пальцами, и все исчезло, если не считать того, что успела захватить дама.

- Вы удофлетворены, фройляйн Аннет Сергефна? - как ни в чем не бывало спросил прорицатель.

- Да что вы себе позволяете! - истерично выкрикнула "фройляйн Аннет Сергефна", вытирая руки о платье. - Я вам покажу надо мной издеваться!.. Вы меня еще не знаете!.. - Чуть успокоившись, дама с видом оскорбленной добродетели уселась за стол, но долго еще продолжала что-то ворчать себе под нос.

- Ну и что все это значит? - нахмурился князь.

- Дас ист быть предсказание для наша либе фройляйн, - с важным видом пояснил чародей. - Вы будете близки к обогащение, но каждый раз богатство уйдет мимо вам... То есть помимо вас!

Тут в беседу вступил четвертый участник сего тайного сборища, господин самого приятного вида, но вместе с тем внешности самой заурядной. До этого он с видимой безучастностью наблюдал за происходящим.

- По-моему, дорогой коллега, это всего лишь сеанс голографического кино, - заговорил он низким обволакивающим голосом. - С точки зрения науки, которую я имею честь представлять, предсказание судьбы на будущее является настолько самоочевидным нонсенсом, что об этом нет смысла даже дискутировать.

Однако чародей воспринял критическое суждение "дорогого коллеги" совершенно спокойно:

- О, я, я, херр Каширский, вы есть совершенно праф! С точки зрения наука дас ист нонсенс. Или дер фуфло, как выражается наша дорогая фройляйн. - Прорицатель кивнул в сторону дамы, но та не удостоила его даже взглядом. - Поэтому позвольте мне также предсказать будущее для вас.

- Ни в коем случае, - тут же отказался "херр Каширский". - Уже самим участием в подобном, простите, шабаше, я компрометирую себя в глазах научной общественности...

- А если вас попрошу я? - неожиданно подал голос князь.

- Ну ладно, так и быть, - согласился Каширский с видом благородной девицы, вынужденной принять непристойное предложение. - Но учтите, я все равно ничему не поверю!