Эрик Эддисон - Червь Уроборос

— Разве вы не видели этот свет прежде? — воскликнул он. — И была это тень перед восходом нашего всемогущества. Молот судьбы поднят для удара. Пейте со мной за господина нашего короля, что борется с роком.

Все сделали по глубокому глотку, и Кориний сказал:

— Передадим же кубки по кругу, чтобы каждый мог испить из кубка соседа. Это старая добрая традиция, которой обучил меня в Импланде Корунд. Скорее, ибо судьба Витчланда висит на волоске, — с этими словами он отдал свой кубок Зенамбрии, которая осушила его. И все они, передав по кругу свои кубки, сделали еще по глотку — все, кроме одного лишь Корса. Но глаза Корса расширились от ужаса, когда он смотрел на кубок, врученный ему сыном Корунда.

— Пей, о Корс, — воскликнул Кориний, видя, что тот все еще колеблется. — Что тревожит тебя, старый слабоумный болван? Пялится на доброе вино таким испуганным взглядом, как бешеная собака, глядящая на воду.

В это мгновение таинственное сияние погасло, как лампа под порывом ветра, и лишь факелы и похоронные свечи озаряли пирующих неверным светом. Кориний повторил:

— Пей.

Но Корс поставил на стол нетронутый кубок и замер в нерешительности. Кориний раскрыл рот, чтобы заговорить, и его челюсть отвалилась, как у человека, внезапно заподозрившего что-то ужасное. Но прежде чем он сумел вымолвить и слово, ослепительная вспышка метнулась от земли к небесам, и прочный пол пиршественного зала затрясся и заколебался, как при землетрясении. Все кроме Кориния рухнули на свои места, вцепившись в стол, изумленные и оглушенные. Раскат за раскатом, пока барабанные перепонки едва не лопнули от грохота, гремел и буйствовал в Карсё вырвавшийся из пучин ночи ужас. Хохот разносился в искаженном воздухе, будто проклятые души пировали в Аду. Зарница разодрала тьму на части, наполовину ослепив тех, кто сидел за этим столом, и Кориний схватился за столешницу обеими руками, когда последний оглушительный удар сотряс стены, и взметнулось в ночь пламя, осветив все небо мертвенным сиянием. И в этой троекратной вспышке Кориний увидел через юго-западное окно, как Железная Башня взорвалась и раскололась надвое, а в следующий миг обрушилась лавиной раскаленных докрасна обломков.

— Башня рухнула! — закричал он. И, внезапно ощутив смертельную усталость, тяжело осел в свое кресло. Катаклизм пронесся мимо, словно ветер в ночи, и теперь был слышен шум врагов, ринувшихся на приступ. Кориний тщился встать, но ноги его стали слишком слабы. Его взгляд остановился на нетронутом кубке Корса, который был передан ему сыном Корунда Виглусом, и он воскликнул:

— Что за дьявольщина? Я чувствую странное онемение в костях. Клянусь небесами, ты пригубишь из этого кубка или умрешь.

Виглус, выкатив глаза и хватаясь рукой за грудь, попытался встать, но не смог.

Хеминг с трудом приподнялся, шаря в поисках меча, затем рухнул на стол перед собой с ужасным горловым хрипом.

А Корс вскочил, дрожа, и его тусклые глаза зажглись ликующей злобой.

— Король метнул кости и проиграл, — выкрикнул он, — как я это и предвидел. И теперь дети ночи забрали его к себе. А ты, проклятый Кориний, и вы, сыновья Корунда, — лишь мертвые свиньи передо мной. Все вы испили отравы, и все вы погибли. Теперь я сдам Карсё Демонам. И им, а также вашими телами с моим снадобьем, гниющим в ваших кишках, я куплю себе мир с Демонландом.

— О ужас! Тогда и я тоже отравлена! — завопила леди Зенамбрия и упала в обморок.

— К сожалению, — сказал Корс. — Вини за это передачу кубков. Я не мог заговорить, пока яд не сковал тела этих окаянных дьяволов и не обезвредил их.

Кориний сжал челюсти, словно бульдог. Мучительно скрежеща зубами, он поднялся с кресла с обнаженным мечом в руке. Корс, проходивший мимо него к двери, слишком поздно понял, что позабыл о хозяине пира. Кориний, хотя пагубное снадобье и спутало саваном его ноги, был все же слишком быстр для Корса, который, убегая от него к двери, успел лишь схватиться за тяжелые портьеры, когда меч Кориния вонзился ему в спину. Он упал, вяло корчась, словно нанизанная на вертел жаба. И стеатитовый пол стал скользким от его крови.

— Хорошо. Прямо в кишки, — сказал Кориний. У него уже не было сил, чтобы вытащить меч; он покачнулся, словно пьяный, и сполз наземь, упираясь о косяк высокого дверного проема.

Некоторое время он лежал там, прислушиваясь к шуму битвы снаружи, ибо Железная Башня упала на внешнюю стену, проломив брешь во всех линиях защиты. И через эту брешь Демоны хлынули в крепость Карсё, куда ни разу не ступала нога прорвавшегося силой неприятеля за все столетия с тех пор, как она была построена Горайсом I. Тяжко было Коринию лежать, прислушиваясь к этому неравному бою, будучи не в состоянии шевельнуть и рукой, когда все те, кто мог возглавить оборону, были мертвы или умирали на его глазах. Но ему становилось легче дышать, а боль немного утихала, когда его взгляд останавливался на грузном теле Корса, извивавшегося в смертельной агонии на его мече.