Рисс Хесс - Planescape - Torment - Пытка Вечностью

— Каким образом ты обжегся?

— Я проснулся, и руки мои были подобны пеплу. — Мальчик встретил мой взгляд; он все еще дрожал, но в голосе его звучало возбуждение, злившее меня. — Во сне я парил над землей, а она и небо тоже — были одним лишь огнем. Весь мир был так ярок, что… на него невозможно было смотреть, учитель. И когда я проснулся, руки мои… обгорели, будто я коснулся ими этого пламени.

— Ты лжешь. Ты пришел ко мне, сочинив историю, и теперь можешь очень разозлить меня.

— Нет, учитель… — От страха у мальчишки выступил пот. — Нет, не лгу, жизнью клянусь!

— Ты нарочно обжег свои руки свечой. Или, возможно, коснулся одного из костров в Темнице Потоков. И теперь приходишь ко мне и говоришь, будто тебя опалил сон. Я устал от твоей лжи!

Мальчик замолчал и, к моему удивлению, на лице его отразился гнев.

— Нет. Я не лгу. Именно сон меня и опалил, учитель. Вы говорили, что подобное может произойти, если могущество пробудится. То были ваши слова и я пришел, чтобы повторить их вам и сказать, что они истинны. — Он протянул руки. — Смотрите, учитель…

Мальчик не успел ничего проделать, ибо мои руки — огромные по сравнению с его собственными — метнулись и сжали обожженные пальцы. Мальчишка закричал, и эхо темницы разнесло звук. Я швырнул его на пол у камина и колени его с хрустом ударились о камни.

— Смотри в это пламя! Подними голову, смотри!

Мальчик дрожал от боли в коленях… Я видел слезы в его глазах, когда он поднял голову и взглянул в огонь. Пламя окрасило лицо его красным призрачным сиянием…

— Этим ты хочешь обладать? Пламя будоражит твое сердце? Знай, что пламя может обжечь, и если ты отдашь себя изучению его силы, то пострадаешь от его прикосновения.

Мальчик молча глядел в огонь. Казалось, он зачарован. Жар высушил его слезы, да и дрожь прошла. Пламя занимало все его помыслы. Меня он не слушал, и я почувствовать ярость в душе.

— Если это заботит тебя так сильно, что ты смеешь вторгаться во время моей медитации, то я научу тебя подчинению пламени!

Рука моя сжала запястье мальчика. Он взвыл, когда я подтащил его ближе к очагу, а затем прижал его руки к углям… Раздались треск, шипение обгорающей кожи… и страшные крики.

— Чтобы познать, ты должен страдать. Ты должен позволить силе, которой жаждешь обладать, спалить тебя. Познай эту муку и познаешь, как использовать ее против своих врагов.

…Воспоминания развеялись, как дым. Игнус нависал надо мной, склонив голову набок, и безумная черная ухмылка сияла на его лице.

— Учитель… Игнус не забыл твои учения…

Злость из моих воспоминаний все еще не прошла и я отдал ему приказ.

— Ты ответишь на мои вопросы, Игнус. Я освободил тебя и могу вновь отправить тебя в твой ад.

— Думаешь, ссумеешь пленить Игнусса? — Пламя облекло его в подобие плаща, затем развернулось, будто готовясь поглотить и меня. — Убить тебя, обратить в прах может Игнусс… Пока что Игнусс подчиняетссся… Но угрозы… Угрозы злят Игнусса…

— Вообще-то, Игнус, тебе не остановить меня. Ты можешь сжечь меня, но я буду возвращаться снова и снова, пока ты не потухнешь. Так что давай не будем об угрозах…

Снова раздалось потрескивание, и Игнус слегка наклонил голову, будто изучая меня, затем прошипел:

— Пламя выжжет из тебя бессмертие… Тебе не одолеть мое пламя…

— Возможно, ты просто не понимаешь, Игнус, в чем суть бессмертия…

— Ты не бессмертен… Игнусс может убить тебя… и развеять прах по ветру… — На моих глазах он развел руки в стороны и от него ко мне устремился жар столь яростный, что я вынужден был прикрыть глаза; с ревом воздух в помещении втягивался в Игнуса.

Я хотел крикнуть, чтобы он прекратил, но в эту секунду раскаленная волна окатила меня. Я почувствовал, как кожа моя тлеет, дымиться… и тогда пришла БОЛЬ. Я сжал зубы и, превозмогая ее, расслышал хриплый хохот Игнуса…

Я снова выкрикнул его имя и жар спал; отведя руки от лица, я увидел, что кожа моя почернела там, где Игнус опалил ее… а сам он глядел на меня голодными глазами. Теперь я точно знал: кем бы ни был Игнус, какими бы силами он не владел, он мог уничтожить меня и если его пламя убьет меня, от тела не останется ровным счетом ничего.

Я едва удержался от того, чтобы проверить: смогу ли я убить его до того, как он меня. Часть моего гнева изливалась от предыдущей инкарнации, но я не мог его контролировать. Игнус не казался злым, скорее, он был подобен стихийной силе. Но я не был тем, кто поддержит его. Если мы останемся вместе, придет время, когда один из нас уничтожит другого.